О привидениях и не только

Добрую половину ночи она провела в беседе со своим драгоценным дневником и в результате утром спустилась вниз в еще более плачевном состоянии. Чарлз всю ночь мерил шагами улицы Ньюкасла, что тоже пользы не принесло. Жену он встретил извинениями пополам с оправданиями – тактика ошибочная. Миванвей, разумеется, уцепилась за оправдания, и ссора возобновилась. Она заявила, что ненавидит его. Он заметил, что она никогда его не любила, а она ответила, что он никогда не любил ее. Если бы в доме оказался кто-нибудь, способный стукнуть обоих лбами и предложить сытный завтрак, скандал бы немедленно угас, однако сочетание бессонной ночи с пустыми желудками возымело катастрофическое действие. Умы порождали ядовитые слова, и каждый верил всему, что говорит. Днем Чарлз отплыл из Гулля на корабле, отправлявшемся в Кейптаун, а Миванвей тем же вечером вышла из дилижанса в Бристоле и явилась в отчий дом с двумя чемоданами и кратким известием о том, что навсегда рассталась с супругом. На следующее утро каждый из глупцов был готов произнести самые нежные из существующих на свете слов, однако следующее утро опоздало примерно на сутки.

Спустя еще восемь дней у побережья Португалии корабль Чарлза наткнулся в тумане на скалу, и, по сообщениям, все пассажиры погибли. Миванвей прочитала в скорбном списке имя мужа. Ребенок, который уже рос под сердцем, умер, а она поняла, что любила глубоко и больше никогда полюбить не сможет.

Судьба, однако, проявила милосердие: Чарлза и еще одного счастливчика подобрало небольшое торговое судно. Спасенные оказались в Алжире. Там молодой человек узнал о своей гибели и решил оставить известие без опровержения. С одной стороны, такое положение устраняло угнетавшую душу материальную проблему. Он не сомневался, что отец передаст невестке небольшой капитал сына – не исключено даже, что с некоторой прибавкой, – и при желании Миванвей сможет снова выйти замуж. Обиженный супруг считал, что жена не испытывает к нему теплых чувств, а известие о трагическом кораблекрушении восприняла с чувством облегчения. Что ж, раз так, он начнет новую жизнь и постарается забыть о прошлом.

Чарлз продолжил путь в Кейптаун, где вскоре сумел достичь убедительных успехов и занял превосходное положение. Колония активно развивалась, толковые инженеры требовались повсюду, а наш герой знал свое дело. Жизнь с каждым днем становилась все интереснее и полнее. Суровая, опасная работа во внутренних районах страны вполне его устраивала, и время летело быстро.

Однако, рассчитывая забыть Миванвей, он не принял во внимание собственный характер, в основе которого лежало благородство истинного английского джентльмена. Расхаживая по пустынным вельдам, Чарлз мечтал о далекой возлюбленной. Воспоминания о хорошеньком личике и звонком смехе не стирались и упорно преследовали днем и ночью. Порой он ругал строптивую девчонку, но это случалось лишь от глубокой тоски, а по-настоящему проклинал только себя и собственную глупость. Расстояние превратило вспыльчивость и непокорность жены в достоинства, а если считать женщин не ангелами, а живыми существами, то следует признать, что одинокий странник потерял исключительно милую, заслуживающую любви подругу. Ах, если бы она была рядом – сейчас, когда он повзрослел и из неразумного самолюбивого мальчишки превратился в мужчину, способного в полной мере оценить радости семейной жизни. Эта мысль часто посещала Чарлза, когда он курил, сидя возле палатки, и сожалел, что видит не те звезды, которые смотрят на любимую с небес далекой Англии. Молодежь не сознает, что с годами мы становимся более сентиментальными – во всяком случае, некоторые из нас, причем не самые глупые.

Однажды ему приснилось, что она подошла и протянула руку. Чарлз сжал ладонь, и супруги попрощались. Оба стояли на той самой скале, где встретились впервые, и кому-то предстоял долгий путь, вот только Чарлз не понял, кому именно.

В городах люди привыкли смеяться над сновидениями, но вдали от цивилизации мы внимательнее прислушиваемся к тем странным сказкам, которые нашептывает нам природа. Утром Чарлз вспомнил о сне.

– Она умирает, – сказал он себе, – и хочет проститься.

Он решил немедленно вернуться в Англию; может быть, если поторопиться, еще удастся ее поцеловать. Однако в тот же день уехать не удалось, потому что предстояло закончить работу, а Сибон, профессионал своего дела, понимал, что дело бросать нельзя, даже если сердце разрывается. Поэтому он задержался на пару дней, а в третью ночь снова увидел возлюбленную: теперь Миванвей лежала в той самой маленькой часовне в Бристоле, где они так часто вместе бывали по воскресеньям. Он слышал, как отец-священник читал над дочерью погребальную молитву, а любимая сестра сидела рядом и тихо плакала. Стало ясно, что спешить уже незачем, и Чарлз остался, чтобы основательно и добросовестно закончить работу, а потом со спокойной совестью вернуться в Англию. Очень хотелось снова оказаться в Корнуолле, в маленькой деревушке, и постоять на том утесе, где впервые увидел любимую.