О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Хрестоматия проблем "денежной цивилизации". Том 1

«Были начаты поиски неопасной альтернативы термину «капитализм». В США предприняли попытку использовать словосочетание «свободное предпринимательство» — оно не прижилось. Свобода, подразумевавшая принятие свободных решений предпринимателями, не являлась убедительной. В Европе появилось словосочетание «социал-демократия» — смесь капитализма и социализма, сдобренная состраданием. Однако в США слово «социализма» вызывало в прошлом неприятие (да и в настоящем это неприятие осталось). В последующие годы стали использовать словосочетание «новый курс», но все же его слишком отождествляли с Франклином Делано Рузвельтом и его сторонниками. В итоге в научном мире прижилось выражение «рыночная система», так как оно не имело негативной истории — впрочем, у него вообще не было истории. Вряд ли можно было отыскать термин, более лишенный всякого смысла…» [40].

С самого начала «реформ»  в нашей стране термины «рыночная система», «рыночная экономика» оказалось самыми употребительными.  Ведь «вдохновить» бывших советских людей на строительство «светлого капиталистического будущего» по целому ряду причин (надеюсь, понятным читателю) было сложно или даже невозможно.  К слову «капитализм» в наших условиях «неполиткорректные» граждане начнут добавлять всякие «нехорошие» определения типа «криминальный», «бандитский», «компрадорский», «колониальный» и т.п.

Идеологи «реформ» с самого начала наложили «табу» на  употребление слова «капитализм».  Для  «нейро-лингвистичекого программирования» сознания (проще говоря: зомбирования) наших людей  стали использоваться благозвучные термины: «рынок», «рыночная экономика», «рыночная система».  В современных учебниках по экономике вы можете вообще не обнаружить слова «капитализм», зато термин «рыночная экономика» встречается на каждой странице, иногда несколько раз.  При этом смысл термина толком не объясняется.

Между тем,  термин «рыночная экономика» не менее абсурден, чем  «капиталистическая экономика».  О том, что это мы имеем не экономику, а антиэкономику, мы уже сказали выше.  Но никаких признаков «рынка» мы также не наблюдаем ни в «самой рыночной» стране мира — США, ни у себя дома.  Важнейшим признаком рынка, как нам объясняют учебники по «экономике», является конкуренция, которая обеспечивает «автоматическое» («стихийное») формирование   цен. Последние являются «равновесными», «справедливыми» и т.п. При рыночных отношениях продавцы и покупатели имеют  свободу (и возможность) выбора контрагентов, право прямого общения между собой и т.п. и т.д.   Не хочу утомлять читателя пересказом учебников по «экономике», а задам вопрос: «Где вы видели такой рынок?»

Отвечу: такого рынка давно уже нет нигде в мире.  Может быть, он был   во времена Адама Смита, а, может быть, даже до него.   Рынок, также как и экономика давно «умер». Главная причина  его «смерти»   том, что в «экономике» стали  господствовать монополии (тресты, концерны, синдикаты, картели), которые стали диктовать  свои условия другим участникам «рынка». О монополиях и «смерти» рынка можно почитать в уже упоминавшейся книге Дж. Гэлбрейта.  Поэтому слово рынок для описания современного общества также следует использовать только  в кавычках. Добавим, что «смерть» рынка наступила также потому, что сегодня    участники «рынка»  давно  уже утратили возможность свободного общения между собой. Между ними образовались мощные «кордоны» разных посредников, в том числе «финансовых посредников» в лице банкиров.  Сегодня они не только «посредники», но также монополисты, причем самые главные. Почему? Потому, что «производят» самый дефицитный в «рыночной экономике» «товар» — деньги.

Вообще, на роль термина, который может более или менее точно отразить сущность современного западного общества, претендует целый ряд слов и словосочетаний. Вполне вероятно, что они лишь дополняют друг друга, раскрывая ту или иную сторону общественного устройства.

Вот, например, американский общественный деятель Линдон Ларуш (достаточно известная в США фигура — несколько раз баллотировался на пост президента страны) полагает, что наиболее точно современное общество (западное, но особенно американское) можно охарактеризовать словом «фашизм». На первый взгляд, это кажется слишком неожиданно, резко и, может быть, несправедливо.   Но вот как называл фашизм Бенито Муссолини в 1920-е годы (этот термин появился не в Германии, а в Италии):

«Фашизм следовало бы более правильно называть корпоратизмом, поскольку это слияние государства и корпоративной власти».