Подобные анклавы натурального хозяйства вкраплены в широкое экономическое поле, где всецело господствуют торговые отношения и разделение труда. Но даже в этих анклавах не удается полностью уберечься от влияния денежного обращения. Нужно платить налоги, нужно покупать то, что не произведено в своем поместье. Однако все то, что требуется от вовлеченных в денежные отношения людей, — незримое регулирование влечений, учет возможных последствий, сдерживание своих стремлений во имя необходимой физической работы, — все это в подобных провинциальных уголках ненавидят как непонятное и совершенно неприемлемое принуждение.
Приведенная цитата относится к помещикам и крестьянам конца восемнадцатого столетия. Этого пока достаточно для иллюстрации того, насколько медленно происходили перемены в данном секторе общества и в психике принадлежавших к нему людей.
В условиях этого широко распространенного натурального хозяйства во Франции с ее бесчисленными замками и множеством мелких и крупных поместий начинают формироваться — медленно в XI в. и более быстро в XII в. — два новых социальных органа. Возникают две формы поселения и интеграции, в которых появляются признаки разделения труда и взаимозависимости между людьми: дворы крупных феодалов и городские поселения. Оба эти института по своему социогенезу тесно связаны друг с другом — при всей неприязни и всей вражде, что питали друг к другу населявшие их люди.