О психоанализе

Если я попытался проиллюстрировать принципы психоаналитического метода на примере анализа сновидений, то только потому, что сновидение является одним из наиболее ярких образцов психических содержаний, состав которых ускользает от непосредственного понимания. Предположим, некто вбивает в стену гвоздь с целью что-то на него повесить. В данном случае нам понятны все элементы этого действия; они непосредственно очевидны. Иначе обстоит дело с актом крещения, где каждая фаза проблематична. Мы называем действия, смысл и цель которых поначалу не ясны, символическими действиями или символами. На этом основании мы называем сновидение символическим, ибо это психологический продукт, происхождение, смысл и цель которого неясны, вследствие чего его можно считать одним из чистейших продуктов бессознательной констелляции. Как метко заметил Фрейд, сновидение – это υia regia[48] к бессознательному.

Помимо сновидений, существует множество других продуктов бессознательной констелляции. В ассоциативном эксперименте мы имеем возможность точно определить влияние бессознательного. Мы видим эти влияния в возмущениях, которые я назвал «индикаторами комплекса». Задача, которую ассоциативный тест ставит перед субъектом, настолько проста, что с ней легко справляются даже дети. Тем более удивительно, что во время опыта отмечается множество нарушений намеченного действия. Единственные причины возмущений, которые обычно удается проследить, – частично сознательные, частично бессознательные констелляции, вызванные комплексами. В большинстве случаев нетрудно продемонстрировать связь этих возмущений с чувственно окрашенными комплексами. Тем не менее нам часто приходится прибегать к психоаналитическому методу, чтобы объяснить эту связь; то есть мы должны спросить пациента, какие ассоциации вызывают у него нарушенные реакции.

Таким образом мы получаем исторический материал, служащий основой для дальнейших суждений. Многие возражают, что в таком случае пациент волен говорить все, что ему заблагорассудится, – другими словами, любую чепуху. Подозреваю, что данное возражение основано на бессознательном предположении, что историк, собирающий материал для своей монографии, идиот, неспособный отличить истинные параллели от мнимых и оригиналы от явных фальсификаций. Профессионал имеет в своем распоряжении средства, позволяющие ему с уверенностью избегать вопиющих ошибок и с некоторой долей вероятности – менее грубых просчетов. Всем, кто знаком с психоаналитической работой, хорошо известно, что не так уж трудно увидеть, где есть согласованность, а где ее нет. Кроме того, ложные заявления, во-первых, весьма показательны с точки зрения состояния анализанда, а во-вторых, легко распознаются как таковые.

Однако есть еще одно возражение, которое заслуживает упоминания. Можно спросить себя: действительно ли эти реминисценции составляют основу сновидения? Если вечером я читаю интересное описание некоего сражения, ночью вижу во сне Балканскую войну, а затем во время анализа вспоминаю по ассоциации некоторые детали прочитанного, то даже самый строгий критик справедливо предположит, что моя ретроспективная ассоциация верна и истинна. Как я уже упоминал ранее, это одна из наиболее прочно укоренившихся гипотез относительно происхождения сновидений. Все, что мы сделали, – это последовательно применили рабочую гипотезу ко всем остальным ассоциациям, относящимся ко всем другим частям сновидения. В конечном счете мы говорим лишь о том, что этот элемент сновидения связан с этой ассоциацией, что он, следовательно, имеет к ней некое отношение, что существует связь между двумя этими вещами. Однажды один выдающийся критик заметил, что с помощью психоаналитических интерпретаций можно связать даже огурец со слоном. Поставив в один ряд «огурец» и «слона», этот достойный человек показал нам, что они ассоциативно связаны в его сознании. Нужно обладать большим хладнокровием и самомнением, чтобы утверждать, будто человеческий разум порождает совершенно бессмысленные ассоциации. В нашем примере для понимания ассоциации не требуется долгих размышлений.

В рамках ассоциативного эксперимента мы можем установить необычайно интенсивные влияния, исходящие из бессознательного, именно благодаря интерференции комплексов. Оговорки и оплошности в эксперименте есть не что иное, как прототипы ошибок, которые мы совершаем в повседневной жизни. Большинство из них следует рассматривать как результат интерференции комплексов. Фрейд обобщил этот материал в своей книге «Психопатология обыденной жизни». В ней описаны так называемые симптоматические действия, которые с равным успехом можно было бы назвать символическими, и реальные промахи, такие как провалы памяти, оговорки и пр. Все эти феномены являются следствиями бессознательных констелляций, а значит, представляют собой врата в царство бессознательного. Когда они накапливаются, мы называем их неврозом. С этой точки зрения невроз есть дисфункция; соответственно, мы должны трактовать его как результат бессознательной констелляции.