О психоанализе

Фрейд называет барьер, препятствующий реализации эдипова комплекса, «ограничением инцеста». Насколько можно понять из его трудов, он полагает, что ограничение инцеста формируется за счет отголосков опыта, что это своего рода поправка со стороны реальности, ибо бессознательное стремится к безграничному и немедленному удовлетворению без оглядки на других. В этом он единодушен с Шопенгауэром, который говорит об эгоизме слепой мировой воли, столь сильном, что человек способен убить своего брата только ради того, чтобы его жиром смазать свои сапоги. Фрейд убежден, что психологическое ограничение инцеста сравнимо с запретами на кровосмешение, встречающимися даже у примитивных народов. Он утверждает, что эти запреты – наглядное доказательство стремления к инцесту, присущего всем людям, и что по этой самой причине против него были приняты соответствующие законы даже на примитивном уровне. Таким образом, Фрейд рассматривает склонность к инцесту как абсолютно конкретное сексуальное желание; он называет этот комплекс корневым комплексом, или ядром, неврозов и сводит к нему как к первоисточнику практически всю психологию неврозов, а также многие другие явления в сфере разума.

7. Этиология невроза

Эта новая концепция Фрейда возвращает нас к вопросу об этиологии невроза. Мы говорили, что поначалу психоаналитическая теория видела корень невроза в травматическом опыте в детстве, который впоследствии был признан частично или полностью нереальным. В дальнейшем теория сменила направление и отныне искала этиологически значимый фактор в развитии анормальных фантазий. Исследования бессознательного, продолжавшиеся в течение десяти лет, дали массу эмпирического материала, который показал, что инцестуальный комплекс является чрезвычайно важным и неизменным элементом патологической фантазии. Однако этот комплекс присущ не только невротикам; он оказался компонентом нормальной инфантильной психики. Таким образом, само его существование ничего не говорит нам о вероятности развития невроза. Чтобы стать патогенным, комплекс должен спровоцировать конфликт. Разумеется, это возможно только в том случае, если активность комплекса будет достаточно высока.

Это подводит нас к новому и важному вопросу. Если инфантильный «ядерный комплекс» всего лишь общая форма, не патогенная сама по себе, но требующая особой активации, то вся этиологическая проблема видоизменяется. В этом случае мы напрасно копались бы в реминисценциях раннего детства, ибо они дают нам только общие формы более поздних конфликтов, но не сам текущий конфликт. Не имеет значения, что в детстве уже существовали те или иные конфликты, ибо конфликты детства отличаются от конфликтов зрелого возраста. Те, кто с детства страдал хроническим неврозом, теперь страдают не от того конфликта, от которого страдали тогда. Возможно, невроз развился, когда они впервые пошли в школу. Тогда это был конфликт между потаканием своим желаниям и долгом, между любовью к родителям и необходимостью учиться. Теперь это конфликт между, скажем, радостями комфортного буржуазного существования и строгими требованиями профессиональной жизни. Нам лишь кажется, что конфликт тот же самый. Это все равно, что для Teutschen[51] Наполеоновских войн сравнивать себя с германцами, восставшими против римского ига.

Думаю, лучше всего описать дальнейшее развитие теории на примере молодой женщины, историю которой вы слышали на предыдущих лекциях. Как вы, вероятно, помните, испуг, вызванный лошадьми, напомнил ей об аналогичном инциденте в детстве, в связи с которым мы обсуждали теорию травмы. Мы обнаружили, что реальный патологический элемент следует искать в преувеличенных фантазиях, проистекающих из некоторой задержки психосексуального развития. Применив нашу новую теорию к генезису этой конкретной болезни, мы сможем понять, почему это детское переживание было констеллировано столь эффективно.

Самый простой способ найти объяснение ночному происшествию – тщательно изучить текущие жизненные обстоятельства. Поэтому первым делом я расспросил пациентку об обществе, которое ее окружало в то время. Я узнал, что у нее был знакомый молодой человек, с которым она собиралась обручиться; она любила его и надеялась быть с ним счастливой. Поначалу больше ничего обнаружить не удалось. Однако отрицательные результаты предварительных расспросов не должны помешать нам продолжить исследование. Когда прямой путь не позволяет достичь цели, всегда найдутся окольные пути. Посему мы снова возвращаемся к тому моменту, когда женщина бежала перед лошадьми. Мы интересуемся ее спутниками и праздником, в котором она приняла участие. Это был прощальный ужин в честь ее лучшей подруги, которая, дабы поправить нервы, на долгое время уезжала на заграничный курорт. Эта подруга замужем и притом, как мы узнаем, счастлива; кроме того, у нее есть ребенок. Мы вправе усомниться в том, что подруга счастлива; будь оно действительно так, у нее, вероятно, не было бы причин «нервничать» и ехать на лечение.