О Пушкине, o Пастернаке. Работы разных лет

[Букв. пер.: Но все же: умереть, уйти неведомо куда,
Лежать в студеном оцепенении, гнить;
Чтоб чувствующее, теплое, подвижное вдруг стало
Комком персти; а расширившийся <delighted=dilated> дух
Окунулся в огненные потоки иль очутился
В страшном краю толсто-ребристых льдов;
Быть узником невидимых ветров
И без конца носиться под их ударами вокруг
Подвешенного земного шара; иль испытать то, что ужаснее
Самых ужасных загробных мук, которые рисует
Беззаконная и неясная фантазия. – Как это страшно!
Самая тяжелая, самая ненавистная земная жизнь, —
В старости, в болезнях, в нищете, в неволе, —
Гнетущая природу, это рай
По сравнению с тем, чего мы страшимся в смерти.]

Oui: mais mourir, et aller on ne sait o`u; ^etre gissant dans une froide tombe, et y tomber en corruption; perdre cette chaleur vitale et dou'ee de sentiment, pour devenir une argile docile; tandis que l’ ^ame accoutum'ee ici-bas `a jouissances se baignera dans les flots br^ulans, ou sera plong'ee dans des r'egions d’ une glace 'epaisse, – emprisonn'ee dans les vents invisibles, pour ^etre emport'ee violemment par les ouragans autour de ce globe suspendu dans l’ espace, ou pour subir des 'etats plus affreux que le plus affreux de ceux que la pens'ee errante et incertaine imagine avec un cri d’ 'epouvante; oh! cela est trop horrible. La vie de ce monde la plus p'enible et la plus odieuse que la vieillesse, ou la mis`ere, ou la douleur, ou la prison puissent imposer `a la nature, est encore un paradis aupr`es de tout ce que nous appr'ehendons de la mort235.

[Букв. пер.: Да, но умереть, идти неведомо куда, лежать в холодной могиле и там гнить; потерять живой благословенный жар чувств и стать бессильным брением; тогда как душа, привыкшая здесь к наслаждениям, будет плавать в огненных потоках или низвергаться в толщу льдов – станет узницей невидимых ветров, чтоб ураганы терзали и носили ее вокруг земного шара, подвешенного в пространстве; иль испытает такое, что страшнее самых страшных кошмаров, которые блуждающая неясная мысль порождает с жутким воплем; ах, как это ужасно. Самая мучительная, самая постылая земная жизнь, какую только старость, или нищета, или болезнь, или узилище могут навязать нашей натуре, – это все же рай по сравнению со всем, чем страшит нас смерть.]