О российской мафии без сенсаций

Дальше больше. Вот уже в этот хор прессы влились басовые голоса государственных мужей, лидеров общественно-политических движений, которые «ничтоже сумняшеся» принялись обвинять Лебедя в предательстве интересов России и армии. Ряд вчерашних кандидатов в президенты России, учитывая серьезность заболевания Ельцина, обоснованно полагали, что решительные действия генерала по урегулированию чеченского кризиса приносят ему слишком высокие политические дивиденды. Словно сговорившись, российские политики подвергли сомнению полномочия Секретаря Совета Безопасности РФ и законность подписанных им соглашений.

Однозначно можно было сделать вывод о том, что Лебедь стал тогда крайне неудобен «ястребам» и крупным мафиози. Он превратился в нежелательного соперника для претендентов на высшую власть в стране на последующих выборах и таковым оставался до момента избрания на последнюю должность губернатора Красноярского края.

Кто выиграл в Первой войне?

В созидательном, жизнеутверждающем смысле, в войне выигравших не бывает. Ибо любая война несет неизбежные потери людей, кровь, страдания, искалеченную психику. Всего этого не могут избежать даже победители.

Безжалостный итог войны — статистика убитых. Генерал А. Лебедь заявил, что в первой Чеченской войне погибло свыше 80 тыс. человек. Правда, не уточнил — кто входит в это число — только военнослужащие или же и мирное население. Думаю, что названная генералом статистика касалась только военнослужащих. Каждому военному человеку известно, что потери наступающих перед обороняющимися исчисляются с учетом коэффициента: один убитый на двенадцать раненых, мы же и эту цифру уменьшим вдвое. В таком случае убитых и раненых в этой войне должно быть не менее полумиллиона человек. Вряд ли местные жители входят в число 80 тыс., так как кладбища в чеченских городах и селах давно вытеснили жилой сектор. Похороны с 1994 г. превратились в ежедневное занятие в любом вайнахском селении.

Штаб федеральных войск в марте 1996 г. обнародовал данные, согласно которым в чеченском театре военных действий убито было 15 тыс. дудаевцев. А если применить коэффициент, то эту цифру дополняет 90 тыс. раненых. Меня как офицера, для которого честь превыше всего, мучает вопрос, как же поворачивался язык у Пуликовского, Шаманова, Тихомирова и других командиров утверждать, что они воевали с бандформированиями. Что же это за банды такие, число которых равновелико народу? Выходит, генералы не отличали бандитов от мирного населения — вайнахского народа. А некоторые из них так и проговаривались, называя целый народ «бандитами и преступниками».

Бандиты по Уголовному кодексу это те, кто врывается в чужие дома, грабит, истязает и убивает людей. Однако на языке все тех же генералов эти преступные действия против мирного населения называются «зачисткой». А как следует называть тех, кто отправляет себе домой контейнеры с награбленным в Чечне? На профессиональном языке те, кто присваивает добычу в разбойном промысле называются руководителями бандформирований, мародерами.

Возвращаясь вновь и вновь к итогам кровавых событий первой чеченской бойни, которые предстают перед мысленным взором в виде ежесекундно прирастающей горы черепов с картины Верещагина, всякий раз задаешься вопросом «Кто выиграл от этой войны?». И с чувством горькой обиды понимаешь, что в профиците оказались международные террористические организации, их наемники и политические марионетки. Проиграл чеченский народ, проиграла Россия.

Размышляя о последствиях первой войны, нельзя не затронуть тему, которая осталась незамеченной аналитиками и журналистами, писавшими и снимавшими события чеченских войн. Речь идет о роли чеченских женщин в ходе военных действий. Не будь их самоотверженного подвижнического труда — Республика оказалась бы в голодной блокаде. Стойко перенося все издевательства и тяготы, они доставляли в Республику медикаменты, продовольствие, одежду, все необходимое для выживания. Они выполняли своеобразную функцию гуманитарной помощи, которой должны были бы заниматься правительственные органы.

И слава богу, что у многих солдат и сотрудников милиции, как правило, хватало разума, понимания и сострадания, чтобы пропускать тогда через блок-посты и не унижать во время поездок в поездах, автобусах и самолетах чеченских женщин.

Еще одно следствие той кровавой бойни, которое до сих пор не дает мне покоя — это судьба вайнахской молодежи и подростков, по которым война прокатилась своим безжалостным колесом. Покинув школьные классы, они преждевременно прошли суровую школу жизни с оружием в руках.

Специалисты утверждают, что на восстановление психики травмированного войной человека требуется не менее полувека. Тогда еще был актуален вопрос о том, сумеет ли государство и новое руководство Республики помочь юношам адаптироваться к мирным условиям? Или же привыкшие решать проблемы силой оружия, молодые люди пополнят ряды рекрутов мафии?

Сценарии революций, увы, универсальны