О российской мафии без сенсаций

Число зарегистрированных в 2002 г. в России преступлений оставалось на уровне 1993 г. За этими цифрами скрывается почти полная утрата доверия населения к правоохранительным органам. Если не убили родственника, не унесли всего из квартиры или не украли автомобиль — потерпевший предпочитает не обращаться ни в прокуратуру, ни в милицию. Все равно не помогут[30].

Приведенные данные указывают также на принципиальные изменения в структуре регистрируемой преступности: сегодня уже свыше 60 % тяжкие и особо тяжкие, а не 25–30 %, как это было десять лет назад.

Наконец, за общими цифрами трудно разглядеть верный симптом усиления мафии: число зарегистрированных фактов бандитизма за последние десять лет увеличилось в 12 раз (!). В этой связи термин «бандитский капитализм» нужно воспринимать не просто как журналистский штамп. Надежды на то, что 90-е гг. с бесконечными кровавыми разборками, пистолетами в руках «крутых» парней и пытками утюгом безвозвратно ушли в прошлое, не оправдались.

Сегодня российская организованная преступность пока не имеет центрального руководства в общероссийском масштабе. Есть крупные региональные и межрегиональные преступные сообщества. Есть преступные объединения, имеющие межрегиональные связи.

Анализ сложившейся криминогенной обстановки позволяет определить следующие основные направления развития организованной преступности в России:

• легализация преступной деятельности;

• избрание и назначение на руководящие должности в органах государственной власти;

• дестабилизация обстановки с помощью террористических акций;

• наркобизнес;

• незаконная продажа оружия;

• незаконный автомобильный бизнес;

• незаконная торговля человеческими органам;

• незаконная торговля дикими животными.

По оценке спецслужб, наиболее опасными регионами России в связи с активной деятельностью организованных преступных групп являются: Владивосток, Находка, Уссурийск, Хабаровск, Иркутск, Красноярск, Кемеровская обл., Екатеринбург, Саратов, Краснодар, Дагестан, Москва и Московская обл., Санкт-Петербург.

Гримасы переходного периода

В бытность мою Председателем Комитета Верховного Совета РФ по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью по поручению руководства парламента мне пришлось беседовать с одним весьма известным предпринимателем. По своим этическим качествам он не вызывал никаких положительных эмоций: флюиды коррупции исходили от него с той же интенсивностью, как нейтроны в специально сконструированном ускорителе. Беседа наша закончилась быстро. Концовка же нашего короткого диалога мне запомнилась надолго. Уходя, мой гость бросил: «Запомните, мы — сила, и в России будет то, что мы захотим. И знайте, пока у руля государства не встанут богатые люди, все — от депутата до министра — будут покупаться и продаваться!»

Страшные слова. Но наша сегодняшняя реальность показывает, что он был все-таки прав, включая его утверждение о неограниченной власти мафии. Более чем серьезно следует отнестись к ее преступлениям, к системе, объективно порождающей «деловые» связи как между самими преступными группировками, так и между бюрократией и преступным миром. Пока в России будут существовать условия развития этой системы и подобных связей, в ней будет процветать мафия. Что же это за условия, создавшие многочисленные, а порой уникальные в мировой практике, мафиозные группы и союзы у нас в стране?

Они не так банальны, как это зачастую представляет бульварная, а иногда и весьма почтенная пресса. Очень просто объяснить возникшую «мафиозность» в России пороками рухнувшего коммунистического режима, восклицая, что преступный режим порождал, хотя и скрыто, преступную философию у многих представителей «новой исторической общности — советского народа». Такие и им подобные объяснения ведут к весьма незатейливому выводу: с уходом в прошлое «пережитков коммунизма» постепенно канут в Лету и условия существования мафии. Но в это не верят даже авторы этих постулатов. Известный немецкий философ Георг Гегель в знаменитом труде «Логика» утверждал: каждой общественной системе свойственно только ей присущее качество преступности и, соответственно, мера ее оценки.

Сегодня Россия делает колоссальную по перспективам и драматизму попытку прорыва в рыночную цивилизацию. К сожалению, эта попытка содержит немалую долю идеализации новой для Отечества общественной системы. Система же эта не столь непорочна, как это казалось в условиях народной эйфории второй половины 80-х гг. прошлого века. Более того, ее первые семена сразу же начали давать всходы в виде классических для Запада и доселе неведомых в России преступлений.