О русской истории и культуре

Есть ли какое–то оправдание «некрещеной руке», ибо Левша как–никак читателю и автору (и мне грешному) очень и очень симпатичен: бескорыстен, умен, неприхотлив, незлобив… Этнография знает кое–что о «нормальной левизне». Вот православный охотник идет в лес на медведя. Охотник снимает нательный крест и кладет его в сапог или в лапоть, под левую пятку. Охотник и «Отче наш» читает на опушке «ложно и отреченно» — не навыворот, слева направо, как делалось на католическом Западе, а с отрицанием к каждому слову: «Не–Отче, не–наш, не–иже, не–еси, не–на небеси…» Это нужно, дабы обмануть лешего (у него волосы зачесаны налево, иногда и кафтан справа налево застегнут), заставить его признать охотника «своим», «левым».

Также и Левша крестится шуйцей в Англии, в «чужом пространстве». «Они заметили, что он левой рукою крестится, и спрашивают у курьера: „Что он — лютеранец или протестантист?” Курьер отвечает: „Нет, он… русской веры”. — „А зачем же он левой рукой крестится?” Курьер сказал: „Он — левша и все левой рукой делает”».

И впрямь: левая рука в инверсированной мифологии — искусная рука, по–православному же — некрещеная. Что ею ни сотворишь, получается как бы и нехорошо, и плохо, получается, если употребить лесковское выражение, «глаголемая хирунда».

Вот англичане подарили императору Александру Павловичу заводную блоху с ключиком, вот государь «ключик вставил». Блоха «начинает усиками водить, потом ножками стала перебирать, а наконец вдруг прыгнула и на одном лету прямое дансе и две верояции в сторону, потом в другую, и так в три верояции всю кавриль станцевала».

Есть общеизвестное выражение «правое дело». Но есть и редкое ныне, а некогда тоже общеупотребительное выражение «левое дело» (сейчас в языке от него осталось «пустить в расход налево», т. е. расстрелять, «левый товар», «левая поездка» и т. п. «верояции»). Смотрим у Даля [Даль, II]: «Твое дело лево, неправо, криво». Тульские умельцы сделали «левое дело». Раньше блоха танцевала, а теперь «усиками зашевелила, но ногами не трогает… ни дансе не танцует и ни одной верояции, как прежде, не выкидывает». Мир мы удивили, англичан победили, а хорошее изделие, очень забавную безделушку, испортили. Правильно заметил в своей книге А. А. Горелов, что победа туляков «похожа на поражение» [Горелов, 249].

Если формализовать сюжет лесковского сказа, выстроится следующая цепочка: сначала победа («глава царей» Александр I после разгрома Наполеона объезжает Европу), потом сомнительная, «похожая на поражение» победа над англичанами (блоха подкована), потом указание на поражение в Крымской кампании — от тех же, в частности, англичан. Верный и умный Левша не смог предотвратить краха в Крыму, хотя и старался: „Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся”. И с этою верностью левша перекрестился и помер». (Интересно, которою рукою он в последний раз перекрестился? Надеюсь, что все–таки правой.)

Итак, сказ о Левше — сказ о русском национальном падении. Виноват в нем Николай I, который не раз удивлял Европу, а завершил парадное царствование позором. Виноваты и обстоятельства русской жизни, о чем писал Лесков в «объяснении»: «Левша сметлив, переимчив, даже искусен, но он „расчет силы” не знает, потому что в науках не зашелся и вместо четырех правил сложения из арифметики все бредет еще по Псалтырю (так! — А. П.) да по полусоннику. Он видит, как в Англии тому, кто трудится, — все абсолютные обстоятельства в жизни лучше открыты, но сам все–таки стремится к родине и все хочет два слова сказать государю о том, что не так делается, как надо, но это левше не удается, потому что его „на парат роняют”. В этом все дело».

Думаю, не только в этом, иначе достаточно было бы ограничиться расхожими социальными сетованиями на бедность, необразованность, бесправие и забитость тульских цеховых мастеров. Дело в том, что русская простонародная цивилизация, сельская по преимуществу, чурается и страшится индустриального труда. Этот страх выразил Некрасов в «Железной дороге»: «А по бокам–то все косточки русские…» Всякое строительство есть религиозный акт (в народной мифологии), оно требует строительной жертвы, чрезвычайного усилия. В XX в. эта мифология воплотилась в реальность. Мир мы удивили. Собственную страну погубили. Беломоро–Балтийский канал, по которому нельзя плавать… Погубленное Аральское море, полузагубленные Байкал и Ладога… Бесполезный, нелепый БАМ… Наконец, трагический Чернобыль…

К ним приложили руку дальние потомки Левши — русского трагического героя.

ЛИТЕРАТУРА

Горелов.Горелов А. А. Н. С. Лесков и народная культура. Л., 1988.

Даль, I–IV.Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1955. Т. 2.

Иванов.Иванов Вяч. Вс. Левый и правый // Мифы народов мира: В 2 т. М., 1988. Т. 2.

Мифологемы русской истории