О русском воровстве, особом пути и долготерпении

241. Конечно, и на философию оказывали влияние научные открытия. Рассказ А. Конан-Дойля «Сильнее смерти» написан между 1890 и 1900 гг. Рассуждения главного героя звучат так: «Солнечная система среди других бесчисленных систем совершает в безмолвном пространстве свой вечный путь к созвездию Геркулеса…В этой системе одним из самых маленьких и незначительных шаров является скопление твердых и жидких частиц, которое мы называем Землей. Вращаясь, она несется вперед, как неслась до моего рождения и как будет нестись после моей смерти - кружащаяся тайна, неведомо откуда пришедшая и неведомо куда убегающая» (Конан-Дойл А. Сильнее смерти / Конан-Дойл А. Морские рассказы. М., 1957). Как видите, и в этих мрачно-философических изысках ясно видно переживание результатов научных открытий. Впечатлительный и бездеятельный парень буквально упивается своим воображаемым ничтожеством и убожеством всего окружающего. Дело, конечно, не в самой науке, а в его внутреннем состоянии. Столетием раньше он нес бы чушь про людей - «слепых червей, пресмыкающихся во мраке…» и другую вредную чепуху. Но теперь он знает данные науки и пользуется ими, чтобы переживать приятные ему мазохистические состояния. (Прим. науч. ред.)

242. В огромном большинстве случаев мировоззренческие «научные» теории совершенно не объективны. Они несостоятельны как раз с точки зрения самой науки. В своей статье в «Энциклопедии» Дидро прямо писал, что метеориты выдуманы священниками, чтобы морочить народ. Метеориты - это «камни, которые якобы падают с неба». А «на самом деле» их нет, «потому что на небе нет камней». Одновременно с Дидро немецкий ученый Вольфганг Хладни изучал в Петербурге колоссальный метеорит, привезенный в 1772 г. Петром Симоном Палласом из Сибири. Он пришел к выводу, что этот железокаменный метеорит возник при условиях почти полного отсутствия гравитации, и назвал метеориты такого типа «палласиты». Так одни ученые закладывали основы новой науки - метеоритологии, а другие в это время «боролись с предрассудками» «за правильное мировоззрение». (Прим. науч. ред.)

243. Геккель, естествоиспытатель и философ, вошел в историю как автор книг «Общая морфология организмов» («Generelle Morphologie der Organismen», 1866), «Естественная история миротворения» («Natiirliche Schdpfungsgeschichte», русский перевод 1914 г.), «Антропогения», или «История развития человека» («Anthropogenie», или «Entwickelungsgeschichte des Menschen», 1874, русский перевод 1919 г.). (Прим. науч. ред.)

244. Рисунки из книги Геккеля используются уже полтора столетия для доказательства эволюционной теории. Не высказываюсь сейчас ни в пользу этой теории, ни против нее. Пускай ученые сами разбираются в проблемах, в которых они более компетентны. Я говорю только о том, что важнейшие аргументы в защиту эволюционной теории Дарвина просто подделаны. В 1940-е гг. генетик Р. Гольдшмидт (Richard Goldschmidt) писал: «Художественные способности Геккеля привели к тому, что он подправил природу и изобразил несколько больше, чем видел воочию». Эмбриональное развитие называют свидетельством происхождения всех современных живых существ от общего предка. Но даже влиятельная и популярная «Энциклопедия Британика» (изд. 15) утверждает, что теория Геккеля «была влиятельной: но так и не сумела пролить свет ни на эволюцию, ни на эмбриональный рост». Английский ученый Майкл Ричардсон усомнился в рисунках Геккеля. Он даже собрал группу эмбриологов из разных стран с целью повторить эксперименты Геккеля. Но у них ничего не получилось. О результатах работы этой группы Элизабет Пеннизи написала в журнале «Science», но широкой публике об этом ничего не сообщали. (Прим. науч. ред.)