– Вот! Мы даже не можем с уверенностью сказать, чего – этого – он не делал. Зато мы можем с уверенностью утверждать, что он сделал точно. Сережа убежал и бросил тебя одну под прицелами автоматчиков, Лиза. В машине с героином. Это вполне серьезный повод для семейного скандала, не считаешь? Он не стал предупреждать тебя, и у тебя кончилось молоко, потому что тебя около дома подкараулил бандюга. Неужели этого мало, чтобы отнять у Сережи презумпцию невиновности? Что, если он просто врет тебе и использует тебя, чтобы отмазаться от тюрьмы? Что, если он как-нибудь еще испортит тебе жизнь?
– Спроси у него, откуда у него эта машина, – попросила я. Фая долго сверлила меня неодобрительным взглядом, а я старательно избегала ее взгляда.
– Бабы – дуры, – вздохнула Фая. Она не поняла меня, она решила, что я защищаю его из-за любви. Любовь сейчас была последним, что меня интересовало, но я не стала переубеждать сестру. Она написала сообщение. Через несколько секунд оно исчезло с экрана и из памяти телефона. Ответ пришел почти сразу же.
Тишина. Я перефразировала вопрос.
– Не такая большая сумма, да? Это с героином или без? – фыркнула Фаина, отбрасывая телефон. – Как он считает? Что это за бухгалтерия?
– Подожди, Фая, не нужно делать преждевременных выводов.
– Да. Давай дождемся приговора суда. Давай будем верить Сереже и после приговора суда, чего уж там.
– Спроси… спроси его еще раз. Скажи, что мне нужно все знать о машине, что тогда я ему тоже кое-что скажу, кое-что важное, – я посмотрела на Фаю умоляюще. Она скривилась, но пошла печатать сообщение.
– И что-то подсказывает мне, больше, чем ты готов вынести, – добавила Фаина. Телефон блямкнул. Я уже знала, что буду ненавидеть этот звук, что он станет частью моих ночных кошмаров. Я притянула телефон поближе и прочитала:
Вопросов было предостаточно. Меня просто разрывало на куски от вопросов и от возмущения.
– Хороший знакомый! Отличный просто знакомый! – холодно улыбалась Фая.
– Значит, у Сережи каким-то образом завелись двадцать тысяч живых реальных рублей, – добавила я. – И он нашел им применение.
– И этот добрый самаритянин ему на сто тридцать тысяч дал перезанять?! Добрый краснодарянин, – я крутила головой.
– Неужели ты не видишь, его облапошили. Сунули машину с героином. И не сочли необходимым поставить в известность, – сказала я, потянувшись к телефону. – Нужно ему об этом сказать, да?
– Или… не стоит, – Фая забрала телефон к себе. – Кто-то же умер, понимаешь? И Сережа сбежал. С чего бы кому-то умирать? С чего убегать?
– Откуда я знаю?
– Вот именно! Что, если Сережа только делает вид, что он идиот?
– Ты недооцениваешь моего мужа, – я забарабанила пальцами по столу. – Он – реально идиот.
Мы обе молча сверлили друг друга взглядами, перебирая в памяти все случаи, когда Сережа убедительно подтверждал этот тезис. Затем Фая кивнула.