О, счастливица!

После этого инцидента ноги Лайтхорса больше не бывало в Симмонсовом лесу. Он осуществил юридические формальности для переведения участка из сельскохозяйственного в коммерческий, но в итоге не смог заставить себя его продать. Земля оставалась нетронутой (а рассвет не разрывали ружейные выстрелы) так долго, что в лесу вновь начали селиться дикие животные. Но когда Лайтхорс в семьдесят пять отошел в мир иной, его душеприказчики выставили Симмонсов лес на продажу. Место не вызывало сентиментальной привязанности у сына и дочери старика, которые предполагали вложить потенциальные баснословные барыши от продажи земли в несколько новых нефтяных вышек в Венесуэле и зимний лыжный коттедж в Нью-Гемпшире, соответственно.

Другой стороной сделки был Бернард Сквайрз, инвестиционный менеджер «Международного центрального союза бетонщиков, шпаклевщиков и облицовщиков Среднего Запада». На Бернарда Сквайрза возлагалась щепетильная задача распределять средства пенсионного фонда профсоюза так, чтобы скрывать миллионы долларов, ежегодно отмываемые организованной преступностью – а именно, семьей Ричарда Тарбоуна из Чикаго.

Заработок Бернарда Сквайрза и, по всей вероятности, сама его жизнь зависели от его умения составлять инвестиционные портфели, в которых могли правдоподобно исчезать гигантские суммы. Естественно, он питал любовь к проектам, связанным с развитием недвижимости. Бернард ни мгновения не планировал превратить Симмонсов лес в прибыльный розничный торговый центр. Грейндж – абсолютно смехотворное место для крупного центра, один из немногих муниципалитетов Флориды, который сократился в размерах (по сведениям недоумевающих переписчиков населения) за годы бума в восьмидесятых и девяностых. И если его ничтожное население пополнялось скромным притоком туристов с магистрали, то демографически среднего посетителя Грейнджа можно было весьма дипломатично отнести, с точки зрения розничного продавца, к группе «мало-малообеспеченных». Ни один из главных арендаторов площадей в торговых центрах и ни одна торговая сеть не возмечтает разместиться здесь – и Бернард Сквайрз прекрасно это сознавал.

Сначала его план заключался в том, чтобы совершить весьма дорогостоящую ошибку. Действуя как банк, пенсионный фонд финансировал покупку Симмонсова леса и подписывал ряд контрактов со строительными компаниями, тайно контролируемыми Ричардом Тарбоуном и его партнерами. Симмонсов лес срывают бульдозерами, место расчищают, заливают фундамент и, возможно, возводят стену-другую.

Потом – череда неудач. Нехватка рабочей силы и материалов. Отсрочки из-за погоды. Пропущенные выплаты по строительным займам. Подрядчики неожиданно объявляют о банкротстве. И, будто этого и так недостаточно, лизинговый агент уныло сообщает, что во вскоре достраиваемом «Торговом центре Симмонс-вуд» практически никому не нужны места. Проект шипит и умирает, а на месте Симмонсова леса – развалины. Во Флориде таких полно.

Какая бы сумма ни тратилась на Симмонсов лес в действительности, эта цифра удвоится, оказавшись в виде задолженности в бухгалтерских книгах «Международного центрального союза бетонщиков, шпаклевщиков и облицовщиков Среднего Запада». Так Бернард Сквайрз скрывал нелегальные доходы семьи Тарбоун. Если другие чиновники профсоюза и подозревали мошенничество, им хватало ума не совать туда нос. К тому же пенсионный фонд в общем и целом приносил доход – Сквайрз за этим следил. Даже аудиторы Налогового управления не могли придраться к его бухгалтерии. Инвестиции в недвижимость – лотерея, это всем известно. То выиграл, то проиграл.

Когда списанные суммы исчерпают свою полезность, Бернард Сквайрз замышлял отделаться от Симмонсова леса, продав его страховому конгломерату или, может, японцам – кому хватит средств завершить этот дурацкий торговый центр или снести все и начать заново. Впрочем, сейчас Бернард Сквайрз хотел лишь довести сделку до конца.

Именно Ричард Тарбоун по прозвищу Ледоруб желал покончить с недвижимостью в Грейндже как можно скорее.

– И не звони мне, – заявил он Сквайрзу, – пока у тебя не будет хороших, еб твою мать, новостей. Сделай все, что угодно, ты понял?

Бернард понял.

Очередное посещение началось с проблем. Стеклопластиковая Мадонна снова не плакала как полагается – на этот раз из-за перегиба пластмассового дозатора между бутылкой-резервуаром и глазами. Один слезный канал пересох, из другого хлестало, как из артерии. Паломник из Гватемалы, которому струя попала в лоб, громко усомнился в подлинности чуда. По счастью, тирада была на испанском и, следовательно, оказалась непонятной для прочих посетителей. Триш, которая управляла Мадонной, за завтраком поведала Деменсио о водопроводных проблемах. Деменсио приказал ей отключить насос, немедленно – и никаких больше слез.

– Но к нам автобус подъезжает, – напомнила ему Триш. – Автобус миссии из Западной Вирджинии.

– О черт!