О, счастливица!

За обедом они внимательно изучили условия продажи земли. Том произвел подсчеты и сказал:

– Ты понимаешь, что даже после уплаты налогов и процентов у тебя остается вполне приличный доход? Тебе это, конечно, пофигу, но все же.

– Насколько приличный?

– Около трехсот штук в год.

– Так. Это уже что-то новенькое.

Ну ладно, подумала Джолейн, вот тебе и проверка. Вот теперь мы и узнаем, действительно ли мистер Кроум отличается от автомеханика Рика, юриста Лоуренса и всех прочих победителей, что я выбирала в этой жизни.

– Ты вообще-то сможешь позволить себе машину, – заметил Том.

– Да ну? А что еще? – осведомилась Джолейн, накалывая фрикадельку.

– Починить это старое пианино. И настроить.

– Хорошо. Продолжай.

– Пристойные колонки для твоей стереосистемы. – сказал он. – Это, пожалуй, в первую очередь. И может, плейер для компакт-дисков заодно, если ты действительно настроена дико и безрассудно.

– О'кей.

– И не забудь новый дробовик взамен того, что мы выбросили за борт.

– О'кей, что еще?

– Вроде бы все. У меня идеи вышли, – сообщил Том.

– Ты уверен?

Джолейн всем сердцем надеялась, что у него не появится тайный блеск в глазах и он не скажет чего-нибудь такого, что могли бы сказать остальные. Биржевой брокер Колави-то, к примеру, предложил бы инвестировать ее неожиданный доход в новейшие биотехнологии, а потом смотрел бы, как рушится рынок. Точно так же офицер Роберт посоветовал бы ей вложить все в полицейский кредитный союз, чтобы сам он мог исподтишка таскать оттуда крупные суммы на своих подружек.

Но Том Кроум не собирался проворачивать никаких схем, расхваливать золотые копи или предлагать сотрудничество.

– На самом деле советчик из меня никакой, – сказал он. – У людей, работающих за газетное жалованье, не такой уж богатый опыт траты денег.

Вот оно. Он не попросил ни пенни.

А Джолейн была не так глупа, чтобы ему предлагать, иначе он бы заподозрил, что она собирается его бросить. А сейчас она об этом помышляла в последнюю очередь.

Итого: с первого дня этот мужчина держал слово. Первый из всех, кого я выбирала, подумала она. Может, моя фортуна и вправду повернулась ко мне лицом?

– Ну давай – у тебя же должен быть свой список желаний, – подбодрил Том.

– Доку Кроуфорду нужен новый рентгеновский аппарат для животных.

– Так давай, безумствуй, Джо. Купи ему магнитно-резонансный томограф. – Он потянул за узел ее рубашки. – В лотерею выигрываешь только раз.

Она надеялась, что улыбка не выдаст ее секрет.

– Том, кто знает, что ты остаешься здесь со мной?

– А я остаюсь?

– Не выпендривайся. Кто еще знает?

– Никто. А что?

– Посмотри-ка на пианино, – сказала она. – Там белый конверт. Он был среди почты, когда я добралась домой.

Том тщательно осмотрел конверт. Его имя было выведено от руки неописуемыми печатными буквами. Должно быть, кто-то из местных – может, Деменсио. Или взбалмошная сестра Синклера, умоляющая вмешаться.

– Не собираешься открыть? – Джолейн старалась не выказать нетерпения.

– Ну да. – Том отнес конверт на стол и педантично вскрыл зубцами салатной вилки. Билет «Лотто» выпал и приземлился в холмик пармезана. – Что за черт?

Кроум подцепил билет за краешек, точно судебную улику.

Джолейн наблюдала с невинным видом.

– Твои числа. Как там они были? – Том смущался, потому что у него дрожали руки. – Я не помню, Джо, – шесть номеров, с которыми ты выиграла.

– Я помню, – отозвалась она и начала перечислять: – Семнадцать…

Кроум подумал: это невозможно.

– Девятнадцать, двадцать два…

Это розыгрыш, сказал он себе. Наверное.

– Двадцать четыре, двадцать семь…

Моффит, сукин сын! Он один мог такое учинить. Напечатать фальшивый билет шутки ради.

– Тридцать, – заключила Джолейн. – Вот мои числа.

Билет на вид слишком настоящий, не может быть подделка – с водяными знаками, потрепанный, свернутый, потом развернутый. Он выглядел так, будто кто-то долго таскал его с собой.

Тогда Кроум вспомнил: тем вечером было двое выигравших.

– Том?

– Я не могу… Это безумие какое-то. – Он продемонстрировал ей билет. – Джо, по-моему, он настоящий.

– Том!

– И это было в твоей почте?

– Невероятно, – вымолвила она. – Невероятно.

– Вот именно, так оно и называется.

– Мы с тобой, самые циничные люди на свете божьем… Это почти откровение, правда?

– Я не знаю, что это за чертовщина.

Он попытался сбавить газ и думать как журналист, начав со списка вопросов: кто в здравом уме откажется от лотерейного билета на 14 миллионов? Почему его прислали не кому-нибудь, а именно ему? И как узнали, где он?

– Бессмыслица какая-то, ей-богу.

– Полная, – согласилась Джолейн. Это-то и было поразительно. Она все думала и думала – и не находила никаких осмысленных ответов, потому что это было невозможно. Все, что произошло, было абсолютно невозможно. Она не верила в чудеса, но заново размышляла над идеей божественной тайны.

– В лотерейном агентстве сказали, что второй билет был куплен во Флорида-сити. Это в трех сотнях миль отсюда.

– Я знаю, Том.

– Как, черт возьми…

– Милый, убери его. Куда-нибудь понадежнее.

– Что нам делать? – спросил он.