О себе…

Мне неловко так спросить…

Ну а что тут такого?

Дело в том, что вы, в вашем положении, просто идеальная мишень для антисемитизма.

Ну, разумеется, разумеется, я это ощущаю. Я служу давно, тридцать с лишним лет, но это — только теперь. В настроениях, в разговорах — в общем, во всем.

Сейчас в консервативных кругах есть идентификация коммунистов и евреев?

Да, но это искусственно, потому что много евреев среди большевиков было лет шестьдесят тому назад. Мое поколение уже этого не помнит. Я помню власть, которая состоит из русских, украинцев и кавказцев. Еврей там был один Каганович.

Тогда проблема заключается в том, что народ не хочет признаться в своем соучастии в том, что произошло в этой стране?

Сделайте сравнительный анализ денацификации в Германии и десталинизации у нас. И вы поймете.

А вы лично — как вы представляете себе вашу работу в этом смысле?

Никак. Я работаю! Есть люди, которые пишут историю, а есть люди, которые в ней живут и действуют. Я принадлежу ко второй категории.

Да, но когда вы проповедуете, у вас есть какие–то мысли…

Вот здесь эти мысли все! (Показывает на Библию.)

В Библии…

Конечно. Евангелие — основа жизни.

[Из письма Михаилу Гальперину]

У нас жизнь трудная, но насыщенная работой. Что будет завтра — не знаем. Пока же я делаю что могу: служу, начинаю воскр[есную] школу, институты, радио, ТВ, пресса и пр. Кроме того — больницы и др. Даже с заключенными интенсивно переписываемся. Теперь им разрешают слать лит–ру. В день — около 10 писем. За все это — слава Богу.

Август 1990 г.

Пасха. 1988 г.

Основные жизненные принципы христианства

Вы просите меня изложить мое кредо. Хотя кредо каждого христианина и, разумеется, священника, уже выражено в Символе веры, ваш вопрос вполне законный. Христианство не есть "идеология", отвлеченная доктрина или застывшая система обрядов.

Христианин обретает средоточие своей веры во Христе Иисусе, Им измеряет и оценивает все (Гал 2.20; Откр 1.8);

• воспринимает откровение о внутрибожественной, троичной Тайне как свидетельство о любви Божией и как призыв к единству в любви (Ин 3.16; 17.21; 1 Ин 4.8);

• верит, что приход на землю Богочеловека не был односторонним божественным актом, но призывом к человеку ответить на любовь Божию (Откр 3.20).

Христианин видит в вере не отвлеченное убеждение, а всецелое доверие к Богу, явленному во Христе (Рим 4.3);

• внимает Слову Божию, которое запечатлено в Писании, но остерегается буквально толковать каждую строку Библии, особенно Ветхого Завета (Рим 7.6);

• верит, что один и тот же Бог открылся в обоих Заветах, однако открывался постепенно, в соответствии с уровнем человеческого сознания (Евр 1.1–2);

• не требует ощутимых знамений (Мк 8.11–12), памятуя о том, что творение — чудо (Пс 18.2);

• отказывается объяснить зло в человеке только его несовершенством или "пережитками звериной природы", а верит в реальность метафизического зла (Ин 8.44);

• отвергает попытки найти в Писании или у отцов Церкви естественнонаучные сведения, пригодные для всех времен;

• рассматривает научное исследование Библии и церковной истории как важное средство для уяснения смысла Откровения и реальных обстоятельств Священной истории.

Христианин познает присутствие и действие Христа в Церкви, а также в жизни вообще, даже в самых простых, обыденных ее проявлениях (см. притчи Господни, в частности Мф 6.28–29);

• верит, что Церковь живет и возрастает силой Христовой (Мф 16.18; 28.20);

• верит, что Христос являет Себя в таинствах Церкви, в ее освящении мира, в ее учительстве и делах служения (1 Кор 11.26; Мф 18.19–20; Рим 6.11; Мф. 28.18; Лк.10.16), но знает, что ни одна из этих сторон церковной жизни не является самодостаточной, ибо Христос пришел и как Спаситель, и как Целитель, и как Наставник;

• различает грань, отделяющую Предание (дух веры и учения) от "преданий", среди которых есть немало фольклорных и преходящих наслоений на религиозной жизни (Мк 7.8; Кол 2.8);

• чтит обрядовые формы благочестия, не забывая ни на мгновение, что они вторичны в сравнении с любовью к Богу и к людям (Мф 23.23–24; Мк 12.28–31);

• верит в значение иерархического и канонического принципа в Церкви, видя в них свойство структуры деятельного организма, имеющего практическое призвание на земле (1 Кор 12.27–30);