О себе

Я вспомнила. Я расскажу тебе, лакей. «Великая любовь»… это жить им – днем, ночью, на рассвете, задыхаясь в подушку от слез. Это когда сжигает… это когда он опоганил твой дом, убил твое замужество, ограбил твою постель… а-а-а, еще вспомнила: «Великая любовь»… это когда тебя все проклинают! Тысячу лет подряд называют шлюхой! Обвиняют во всем – в том, что из-за тебя сгорела Троя, в том, что плохо учится его ребенок, что погиб твой муж, что его жена дурно выглядит… «Великая любовь» – это снотворное, снотворное… снотворное… и слезы… и больная голова, и желчь во рту… «Великая любовь» – это анализы мочи… и страх… и…

Д. Ж . (в ужасе). Ты… ты…

Анна (прерывая его, кричит). Нет! Я не знаю, кто ты! И я не хочу знать! ( Указывая на Лепорелло.) Но с ним… я так мечтала о великой любви! ( Засмеялась.) А с тобою я ее тотчас вспомнила… Ты украл у меня даже это… За что?! Проклятый старик! Лакей! (Кричит.) Уйди! Уйди! (Бросается к Лепорелло.) Мне спокойно с тобой. Зачем он пришел?

Лепорелло . Все будет хорошо, Аннушка. Ты красивая, с тобою куда хочешь пойти не стыдно. Все будет в ажуре… Только… постараемся без излишних разговоров… ты ведь знаешь, у меня в этом веке – фотография, я не один – дочь-невеста, совещание по багету… (Визгливо.) О, как я тебя люблю! А дальше – пошли мои стихи про любовь! (К Д. Ж.) Вспоминай!.. Мне что, два раза повторять? (Замахнулся.)

Д. Ж . (хрипло). «Как сладко на земь пасть, томиться в рабстве страсти… и все ж, чем страсти власть, нет сладостнее власти». (ИД. Ж. начинает хохотать. Он хохочет страгино, до колик. Постепенно он замолкает, а потом еле слышно произносит.) Командор… Командор… (Громче.) Командора – ко мне! Командор!.. (Вопит.) Командор! Командор!

Все молчат. Тишина.

Лепорелло . Сганарель… а Сганарель…

Д. Ж. ( еле слышно). Командор… Командор…

Лепорелло . Сганарель… а Сганарель!.. ( Швыряет ему в руки портфель.)

Д. Ж . (задыхается от слез и бессмысленно глядит на портфель). Не помню!.. Я не помню…

Лепорелло . А тысяча шестьсот тридцать второй год? А река Гвадалквивир – этот хрустальный рубеж между Севильей и Трианой!.. Ты тоже не помнишь? А, Сганарель? ( Лупит его.)

Д. Ж . ( вздрагивая от ударов, бессмысленно). Помню… помню… помню…

Она в отсутствии любви и смерти

Часть первая

На сцене: четыре комнаты, кухня и ванная – это как бы одна огромная малогабаритная квартира. Но это только «как бы», ибо на самом деле все эти помещения принадлежат разным владельцам, все они взяты из разных квартир, в самых разных концах огромного города.

И только первая и вторая комнаты находятся в одной квартире.

Первой комнатой владеет Она: 18 лет, миловидна, не более, одета в серенькие польские джинсы и в голубую байковую кофточку (уличный вариант) или в коротенький серенький балахончик (так она ходит дома). На стене висит еще одна ее любимая вещь – красная поролоновая куртка, оставшаяся со времени ее 14-летия. (Вещи свои она любит, хранит подолгу им верность, высокомерно не замечая, что они старенькие и немодные, ибо с ними у нее всегда что-то связано.) Ее комната – узкий пенал, где помещаются всего три предмета: письменный стол, вечно раскрытая кресло-кровать и магнитофон. Это удобно, потому что можно лежать на кресле-кровати (любимая поза) и доставать до стола, а главное – до магнитофона. Но это и не очень удобно, потому что, задумавшись, она начинает разгуливать по комнате, как по улице: откинутая голова (гордость) и устремленные в небо глаза (сомнамбула), – и оттого она бьется, по очереди, сначала об угол стола (вскрик), потом о кресло-кровать (проклятия!). Это повторяется изо дня в день, но откинутая голова и устремленные в небо глаза остаются.