О селекции людей. Откровения расиста

Сенсационная быстрота разведения конкретных групп или той или иной популяции может быть точно определена при обнаружении своих темпов роста по сравнению с темпами роста остальной части населения. И в конечном итоге фактором этих темпов роста является то, что известно как «дифференциальная рождаемость». Давно известно, что население, размножающееся свободно, имеет тенденцию к чрезвычайно быстрому увеличению. Но то, что верно по отношению к населению в целом, в равной степени относится к любому из его составных элементов. Таким образом, в той или иной популяции элементы, воспроизводящие себя самым быстрым образом, будут доминировать в среднем характере нации и будут делать это со всё возрастающей скоростью. Возьмём довольно умеренный пример дифференциальной рождаемости, чтобы показать, как различия, едва заметные из года в год, могут через несколько поколений полностью трансформировать расовую сцену. Возьмём две группы людей, каждая из которых состоит из 1000 лиц, одна — не в состоянии воспроизводить себя, а другая увеличивается на некоторое число, скажем, из расчёта общего английского населения отнюдь не крайнего уровня плодовитости. В конце года первая группа станет 996, в конце века она сократится до 687, и после двух веков она будет насчитывать только 472 человека. С другой стороны, численность второй группы будет после ряда лет 1013 человек, через век — 3600 человек, а через два века — около 13000 человек. Другими словами, в конце столетия (от трех до четырех поколений) более плодовитая группа будет больше, чем менее плодовитая, в соотношении 6 к 1, а через два века — 30 к 1. Предполагая, что уменьшение рождаемости касается людей заметных способностей, а плодовитые группы людей были посредственных или худших способностей, можно оценить обнищание расы и неудачи цивилизации.

Предлагаемый пример был намеренно упрощён путем сочетания других факторов, таких как дифференциальная смерть и рождаемость, которые должны быть отдельно рассмотрены в оценке относительных темпов роста различных групп. Но это даёт довольно точное представление о современной средней разнице в чистой плодовитости между очень высокопоставленными и посредственными элементами в ведущих государствах цивилизованного мира, когда пример сильно преуменьшает плодовитость отчётливо низших элементов. Тревожная правда в том, что почти во всех цивилизованных странах рождаемость превосходных элементов не была стремительно сокращающейся за последние полвека, до сегодняшнего дня, несмотря на значительно понижение смертности. Эти факты были окончательно доказаны множеством научных исследований, проведённых в Европе и в Соединённых Штатах.

Мы можем точно определить точку, где группа должна просто воспроизводить себя, обнаружив свои смерть и рождаемость, а затем оценку среднего числа детей, которые должны быть рождёнными теми лицами, которые вступают в брак. Принимая цивилизованный мир в целом, было установлено, что около четырёх детей должны родиться в браке, если группа воспроизводит себя. В нескольких странах, таких как Австралия и Новая Зеландия, и в некоторых группах высокого класса, где смертность очень низка, в среднем трёх детей на брак может быть достаточно для воспроизводства населения, это абсолютный минимум плодовитости, которого когда-либо будет достаточно.

Теперь, имея в виду эти репродуктивные минимумы, что мы на самом деле нашли? Мы считаем, что в Европе (за исключением наиболее отсталых стран) у высших элементов в среднем населении от двух до четырех детей в браке, у посредственных элементов — в среднем от четырех до шести детей в браке, а у низших элементов, рассматриваемых в целом, в среднем от шести до семи с половиной детей на брак, у наиболее низших элементов, таких как временные работники, нищие и слабоумные, дефективные, рассматриваемые отдельно, в среднем около семи-восьми детей (незаконные рождения входят в комплект). Дифференциальной рождаемостью больны различные части великих европейских городов. За несколько лет до конца войны французский социолог Бертиллон обнаружил, что в Париже и Берлине число рождений в трущобах квартала было более чем в три раза больше, чем число рождений в лучших жилых секциях, когда в Лондоне и Вене: их численность была около двух и одного с половиной раза больше.