О Сюзанна!

Когда Джеб достал из коробки платиновый диск, заключенный в плексиглас с золотой дощечкой внизу, его лицо вытянулось.

— Где ты это взяла?

— У Бриз.

— Платина, — сказал он. — Неужели правда?

— За миллион экземпляров нового альбома. Считая с сентября, мистер Коуди.

— Будь я проклят! Двойное золото, платина!

— Копай глубже! — сказала Сюзанна. Под новым слоем оберточной бумаги скрывалась еще одна пластмассовая рамка с золотой дощечкой — и четыре диска внутри.

Джеб потрясение посмотрел на нее:

— Четверная?

— За «Джеба Стюарта Коуди». — За его первый альбом.

После того как Джона Юстаса привлекли к суду, на концертах Джеба иногда еще звучали одиночные выкрики, но в целом его карьера совершила крутой поворот. Избавившись от обвинений в смерти Клэри, Джеб вновь начал наслаждаться своей работой. Сюзанна предполагала, что скоро он напишет еще один хит вроде «Богатой девушки», который по-прежнему занимал первые места в рейтингах музыки кантри и «Биллборда». Сюзанне казалось, что в жизни почти не осталось тревог. А когда Джеб наладит отношения с Джоном Юстасом, когда благополучно родится ребенок…

Во время ужина Сюзанна почувствовала первые приступы боли. Боль в пояснице приковала ее к стулу, и Сюзанна закусила губу, чтобы не закричать. «Ничего страшного», — тут же сказала она себе.

— С тобой все в порядке? — Вилка Джеба с нанизанным на нее кусочком индейки застыла в воздухе.

— В порядке. — Боль отпустила, и Сюзанна вновь посмотрела на свою тарелку с бататом, зеленью и клюквенным соусом. Внезапно ей расхотелось есть.

К десяти часам боли явно усилились, а приступы стали чаще. Сюзанна хотела сказать об этом Джебу, но в этот момент он как раз разговаривал с Джоном Юстасом — короткими отрывистыми фразами, не глядя тому в глаза. Так что она не сказала ничего. Очевидно, уже скоро.

В одиннадцать часов боли в спине прекратились и переместились на живот. Провожая Лесли и Дрейка наверх, Сюзанна старалась думать о том, как получше устроить родителей на ночь, — ведь Дрейк, который всегда останавливался в гостинице, сегодня впервые остался у нее. К удивлению Сюзанны, нынче вечером ее родители так и не сказали друг другу никаких колкостей.

Когда она обратила на это их внимание, отец ответил ей улыбкой:

— Мы договорились вести себя хорошо.

После десерта они даже сыграли в карты. И Дрейк взял было сигарету, но положил ее обратно, не закурив.

«Из-за ребенка», — сказал он Сюзанне.

— Лес, я помещу тебя в крайнюю комнату, — обратилась Сюзанна к матери, еле слышно застонав, когда новая волна боли пробежала по ее животу. «Это из-за подъема по лестнице одышка и боли», — успокаивала себя Сюзанна. — А твоя, Дрейк, комната на третьем этаже напротив моей с Джебом.

Джон Юстас с помощью Джеба уже поднялся наверх, в комнату по соседству с Лесли, и было слышно, как они разговаривают, часто надолго замолкая.

Мать поцеловала Сюзанну с большей теплотой, чем обычно, пожелав спокойной ночи. Глаза Лесли были ясными, кожа чистой.

— Это был замечательный день, Сюзи. Я ни на что бы его не променяла.

Дрейк положил руку на плечо Сюзанны:

— Вероятно, это первое Рождество, которое я встретил не в больнице среди пациентов. Спасибо, душенька.

Чувствуя легкое головокружение — как от слов родителей, так и продолжающихся болей, — Сюзанна попрощалась и, последний раз посмотрев на дверь комнаты Джона Юстаса, пошла наверх.

Сюзанна чувствовала, что по крайней мере одна проблема сегодня ночью решится. При условии, что она выдержит… И Джеб тоже.

— Между прочим, — сказал Джеб, прислонившись к двери в комнате Джона Юстаса, — я вчера разговаривал с твоим адвокатом. Он думает, что тебя скоро отпустят, прочитав суровую нотацию. Он рассчитывает на условный срок… Но на сколько именно, не загадывает.

Старик прошел в другой конец комнаты, положил на тумбочку свои любимые книги, вытащил фланелевую ночную сорочку и, опираясь на трость, поставил возле кровати тапочки.

— Я тебе благодарен.

— Мне не нужна твоя благодарность. Благодари своего адвоката. Ты знаешь, что то же самое я бы сделал для Клэри.

Не оборачиваясь, Джон Юстас снял пиджак, развязал галстук и дрожащими пальцами расстегнул рубашку. При виде открывшейся его взору морщинистой шеи и дряблых грудных мышц Джеб почувствовал, что его охватывает жалость. Тем не менее старомодная майка и мешковатые боксерские трусы едва не вызвали у него улыбку.

— Тебе нужно купить себе одежду, — сказал Джеб, оглядываясь в сторону коридора. Он мог бы поклясться, что только что слышал стон Сюзанны.

— Нечего тут болтаться и смотреть, как я раздеваюсь.

— Действительно, печальное зрелище. — На этот раз Джеб улыбнулся. Бессонными ночами он сотни раз прокручивал в голове тот страшный вечер в Эльвире. До сих пор — стоит ему только задуматься об этом — он слышит выстрел и видит, как летит штукатурка. Он вновь и вновь испытывает тот ужас, который пережил, когда увидел кровь на щеке Сюзанны и то, как она падает на пол. А рядом стоял Джон Юстас, белый как мел.

Услышав еще один приглушенный звук, Джеб попятился к коридору: