О смелых и отважных

Он перекрестился несколько раз, подошёл к другой иконе, вынул из-за пазухи толстую свечу, зажёг и поставил перед плоским, бестелесным и холодным ликом святого. Можно было дождаться конца службы, но Лапотник понимал: если за ним пришли, то и они дождутся, не уйдут, не упустят. Он ещё раз перекрестился и, повернувшись к выходу, увидел в дверях офицера и двух солдат. Они, как и все, стояли с благочестивыми лицами, без фуражек. Но по их острым взглядам Лапотник понял, что Трясогузка недаром подал сигнал тревоги.

Не взглянув на мальчишку, он пошёл прямо на солдат. Они расступились.

— Сам идёшь? — насмешливо шепнул офицер.

— Ноги есть пока, — спокойно ответил Лапотник. — Иду.

Они вчетвером вышли из церкви…

— Здравствуй, борода, здравствуй! — приветливо встретил Лапотника подполковник Свиридов.

— Здравствую пока, ваше благородие.

— Почему пока? — возмутился Свиридов. — Будешь честным — будешь здравствовать и дальше.

— Чести сроду не занимал! — ответил Лапотник.

— Вот мы и посмотрим! — воскликнул подполковник. — Садись, борода!

Лапотник сел в кресло. Подполковник сидел за столом, а адъютант подошёл к Лапотнику, встал над ним и, скрестив на груди руки, спросил:

— Помойку у господина Митряева ты выгребал?

— Помойки не было, — покачал головой Лапотник и подумал: «Дознались-таки! Откуда?»

Но он не разгадал эту загадку. Да и Платайс потом так и не узнал, как свиридовская контрразведка напала на след.

— А что было? — спросил подполковник.

— Мусор был: щепа, опилки, сучья…

— Кто же тебя позвал?

— А ентот… управляющий митряевский.

Лапотник не сомневался: живым его отсюда не выпустят, и потому он решил умереть, но с пользой. Решил своими показаниями подтвердить «бегство» управляющего.

— Ну, ну, рассказывай! — поторопил его Свиридов. — Позвал, значит, и что дальше?

— Позвал и — сотенную…

Лапотник испуганно умолк — сделал вид, что сболтнул лишнее.

— Смелей! Смелей! — подбадривал его подполковник.

— А чего смелей? Позвал и заплатил!

— Сотенную? За воз мусора?

Оба офицера рассмеялись.

— По сто рублей за возик! Ты же миллионер! Зачем в лаптях ходишь? — подполковник постучал пальцем по столу. — Проговорился ты, борода! За что же он тебе сотенную сунул?

Лапотник промолчал. Подполковник встал.

— Ты припомни! Может быть, не он, а сам господин Митряев отвалил тебе этот кусочек от щедрот своих?

— Не-е… Управляющий…

— Да за что? — крикнул адъютант.

Лапотник махнул рукой.

— Ладно… Скажу… Велел он, как уезжать буду, флигелёк во дворе подпалить.

— Кто велел?

— Да ентот… управляющий.

— А где он сам был?

— Где ж ему быть-то!… Убег! Как Митряев ушёл с офицером из дома, так и он — тигаля!

— Один?

И опять замялся Лапотник. И уже по этому хорошо разыгранному замешательству можно было догадаться, что управляющий убежал не один.

— С кем? С кем? — нетерпеливо спросил подполковник.

— С кем ещё?… Да с ентой — с дочкой митряевской… Руки-ноги повязал, в мешок — и пофитилил!

— Куда?

— Не знаю.

— Не ври, борода! Говори, куда? — подполковник снова постучал пальцем по столу.

— Куда? — повторил за ним адъютант, вытаскивая из кобуры пистолет.

Левой рукой он схватил Лапотника за бороду и заставил встать, а правой ткнул ему в лицо дуло пистолета.

— А етто зря, ваше благородие! — прохрипел Лапотник. — Не пужливый!

Быстро, рывком он заломил руку с пистолетом офицеру за спину и, как железным обручем, сдавил его до хруста в костях, перегнул чуть ли не вдвое, отшвырнул в угол кабинета и молча пошёл на подполковника, большой, взъерошенный, с напружиненными руками и растопыренными пальцами.

— Осатанел, борода? Сядь!довольно спокойно приказал Свиридов и вдруг крикнул: — Не стрелять!

Но адъютант не мог остановиться. Лёжа в углу, придерживая ослабевшую правую руку левой, он с перекошенным от боли и ненависти лицом посылал пулю за пулей в широкую, туго обтянутую зипуном спину.

Лапотник покачнулся, схватился за подлокотник кресла, хотел повернуться к стрелявшему, но подвели колени. Он устало осел в кресло, будто решил отдохнуть после трудной работы, по-хозяйски выставил ноги в лаптях и больше не пошевельнулся.

Со стоном выполз из угла адъютант. Подполковник недовольно посмотрел на него.

— Какая нелепость!… Зачем вы стреляли?… Такого медведя уложили!

Офицер виновато молчал и, приохивая, ощупывал себя.

— Земля без мужика — не земля! Пустыня! — сказал Свиридов. — А нам пустыня не нужна!… Хотя… — Он нахмурился и с усмешкой произнёс:

— Нам!… А где мы будем завтра? На какой земле?…

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

Наступил октябрь 1920 года. По ночам уже приходили с севера морозы. Стекленели лужицы. Мальчишки позатыкали дыры в подвале, но теплей не становилось. Спать укладывались плотной кучкой, которая с каждым днём уменьшалась. Беспризорники по трое переселялись на станцию Ага.