О смысле жизни

— Придумали? Как вы спрашиваете? Нет, Александр Леонидович, говорить так нельзя. Сей учитель, как и все малые мира сего, — и он пальцем показал на свою грудь, — ничего не может ответить на этот вопрос… Ничего, кроме некоторых догадок, может быть и достоверных! А может быть, и недостоверных. Надо глубоко подумать.

— Прежде всего, чтобы ответить на какой-либо вопрос, нужно его ясно сформулировать, — сказал я, чтобы сгладить свою оплошность.

— Ну, это сколько угодно. Сформулировать этот вопрос я могу, остается лишь неясным, может ли вообще человек верно и точно сформулировать его. Вот этого я не знаю, хотя, конечно, хотел бы знать. Вопрос же сводится все к тому же: зачем и почему существует этот мир, ну и, конечно, все мы, то есть материя? Вопрос этот прост, но кому мы его можем задать? Самим себе? Но это тщетно! Тысячи философов, ученых, религиозных деятелей за несколько тысячелетий так или иначе пытались его разрешить, но наконец признали его неразрешимым. От этого факта не стало легче тому, кто этот вопрос задает себе. Он все так же мучится, страдает из-за своего незнания. Некоторые люди даже говорят, что вопрос такого рода «не научен». Поймите это: не научен, ибо ответить на него никто даже из умнейших людей не может. Только они, эти умнейшие люди, не объяснили, почему он не научен. Я подумал так: всякий вопрос может быть научным, если на него рано или поздно будет дан ответ. К некоторым же вопросам относятся все те вопросы, которые остаются безответными. Но человек постепенно разгадывает некоторые загадки такого рода. Например, через сто или через тысячу лет мы узнаем, как устроен атом, хотя вряд ли узнаем, что такое «электричество», из которого построены все атомы, вся материя, то есть весь мир, Космос и т. д. Потом наука многие тысячелетия будет разрешать вопрос о том, что такое «электричество». Значит, как наука ни старается, природа все время ставит ей новые и новые задачи величайшей сложности! При разрешении вопроса об атоме или об электричестве возникнет какой-либо новый вопрос о чем-либо малопонятном человеческому уму… И так далее… Выходит, что человек либо не дорос до решения подобного рода проблем, либо природа хитрит с ним, боится его, как бы он не узнал более чем положено по уставу. А об уставе этом мы тоже ничего достоверного не знаем. Опять «темно во облацех». Так одно цепляется за другое, а в действительности выходит, что мы стоим перед непроглядной стеной неизвестности.

— И эта неизвестность называется антинаучностью… — подлил я масла в огонь. — Как вы смотрите на это?

— Вот именно: ненаучность! — воскликнул Константин Эдуардович. — Научно все, что мы держим в руках, ненаучно все, чего мы не понимаем! С таким ярлыком далеко не уедешь. И в тоже время мы знаем, что знаем мало, чрезвычайно мало из всего того, что предлагает природа нашему изучению… Еще весь мир нам предстоит изучить. Так много в нем неизвестного и просто-напросто непонятного, а мы уже устраиваем заборы: это вот можно, а этого вот нельзя!.. Это бери и изучай, а этого не смей трогать! Запрет! В моей маленькой практике такие рекомендации постоянны: «Разрабатывай металлический дирижабль, — вот тебе деньги, а ракет не трогай!» — Дескать, ракета не по твоим зубам! А ведь я-то в таких рекомендациях не нуждаюсь! Совсем не нуждаюсь! Вы верите в это?

— Слава Богу, это известно, кажется, всем.

— Так вот, видите ли, мало толку, если всем известно! Есть силы, большие чем «все». Что тут делать! Вот эти-то силы и запрещают думать и разрабатывать неясные вопросы, которые задает нам наш мозг. Это — академические силы. Не спорю, быть может, это даже хорошо для процветания человечества. Ибо близкое знакомство с некоторыми вещами может быть весьма пагубно для людей, даже убийственно. Ну, представьте себе, что мы вдруг научились бы вещество-материю полностью превращать в энергию, то есть воплотили бы формальное знание, идущее еще от Дж. Дж. Томсона[138] — от 1897 года через идеи П.Н.Лебедева[139] и других, в действительность. Ну, тогда — при всей сегодняшней человеческой морали — пиши «пропало», не снести бы людям головы. Земля превратилась бы в ад кромешный: люди показали бы свою голубиную умонастроенность — камня на камне не осталось бы. Человечество было бы уничтожено! Помните, мы как-то говорили с вами о конце света. Он — близок, если не восторжествует ум! Вот тут-то и необходимо запрещение — строгий запрет в разработке проблем о структуре материи. С другой стороны, если наложить запрет на эту область физики, то надо затормозить и ракету, ибо ей-то необходимо атомное горючее… Одно цепляется за другое. По-видимому, прогресс невозможен без риска! Но тут человечество воистину рискует всем своим драгоценнейшим достоянием — мозгом!

— Но мы отвлеклись в сторону, — сказал я, интересуясь основной темой, поднятой К.Э.Циолковским.

— Нет, не отвлеклись, а сделали по необходимости ветку в сторону. Основа основ еще впереди, хотя объяснить ее трудновато.