О смысле жизни

Итак, болезнь не должна приводить к утрате смысла. И более того: она может даже обернуться некой прибылью. Чтобы показать, как это возможно, я расскажу об еще одном случае, на этот раз произошедшем в концлагере.

Там я встретился с молодой женщиной, с которой и ранее был знаком. В лагере я увидел ее в ужасном состоянии, смертельно больную – и она знала, что умирает. Однако за несколько дней до смерти она сказала: «Я благодарна судьбе за то, что она привела меня сюда: в прежней, благополучной жизни у меня было много прекраснодушных амбиций, но я как-то ничего не принимала всерьез. А теперь вопреки всему я счастлива. Теперь все всерьез, и я могу, я должна пройти испытание». Она произнесла эти слова гораздо бодрее, чем все то, что я слышал от нее в прежней жизни. Так ей «повезло», посчастливилось осуществить то, чего Рильке требовал от каждого человека или желал каждому: «суметь умереть своей смертью». Иными словами – смертью придать смысл всей своей жизни, именно в смерти и осуществить смысл бытия.

Так что не приходится удивляться тому, что некоторые люди, обнаружив такую осмысленность смерти как неотъемлемой части жизни, видят в болезни и смерти не утрату и даже не приобретение, но «дар». Вот передо мной письмо – подчеркну, что автор обращался не ко мне, то есть он заведомо не мог знать, что я когда-нибудь приведу его слова в пример в своей лекции. И прежде, чем прочесть вам отрывки из письма, нужно рассказать его предысторию. У этого человека был внезапно диагностирован тяжелый, угрожающий жизни рак спинного мозга. В надежде получить лучший уход он уехал из Вены в сельскую усадьбу знакомой ему дамы. Обратились к одному из самых известных в Европе специалистов, и тот высказался против операции: по его мнению, шансов на успех было не более пяти процентов. Обо всем этом один из друзей больного известил в письме хозяйку того дома, где находился пациент. Ни о чем не подозревавшая горничная внесла письмо на подносе во время совместного завтрака хозяйки и ее гостя. Это все пациент излагает в письме и продолжает: «Таким образом… оказалось невозможным помешать мне заглянуть в письмо… в противном случае моей даме пришлось бы нарушить многолетнюю привычку и это подало бы мне повод для подозрений. Однажды некий друг настойчиво попросил меня посмотреть вместе с ним "Титаник" (первый, если не ошибаюсь, озвученный фильм). Фриц Кортнер с присущим ему талантом играл поэта в инвалидной коляске – тот, после неудачной попытки спастись, предоставляет потоку воды подниматься и, прочитав "Отче наш", торжественно и целенаправленно ведет небольшую группу товарищей по несчастью навстречу смерти. После просмотра я вышел потрясенный и подумал: какой же это подарок судьбы – осознанно принять смерть! И это мне было дано! Мне еще представится возможность борьбы, но это борьба не ради победы, а лишь последний рывок, так сказать, последний кульбит. Пока смогу, постараюсь терпеть боль без наркотических средств… "Битва за обреченный форт" – такого понятия в нашем мировоззрении вообще не должно быть! Борьба – это и есть цель, все сводится к борьбе… После того как мы прочли письмо, в котором излагалось мнение профессора, мы играли вечером "Четвертую" Брукнера, романтическую. Все во мне наполнилось лучистой, благодатной ширью… В остальном я каждый день вожусь с математикой и вовсе не сентиментален. С любовью, твой…»

Вот, теперь уж никто из вас не попрекнет меня; мол, рассуждать просто, но покажите нам больного, который перед лицом смерти сохранит ту укорененность в смысле, которую вы считаете возможной и даже необходимой: автору письма нелегко дались эти слова, но все же он действовал и своим примером показал, что требуемое осуществимо.