О, Солон!

Вопросы нравственности, без сомнения, очень занимали Перикла. Отсюда, в частности, его неизменное покровительство развитию музыкального искусства и театра.

Общая цель. В своей «погребальной» речи он ее назвал коротко и гордо: "Одним словом, я утверждаю, что город наш — школа Эллады". Патриотизм Перикла выходит за узкие рамки интересов самого города. Пример, школа для всей Эллады, — пример демократии, школа достойной жизни и красоты! Этой высокой целью Перикл старался увлечь афинян.

Кроме всего этого, руководство Перикла играло важную роль своего рода тормоза для проявления объективно присущих демократии недостатков: некомпетентности массы народа, переменчивости ее решений, склонности поддаваться влиянию порой низменных инстинктов — для всего того, о чем с такой враждебностью говорит у Геродота Мегабиз.

Каковы же итоги государственной деятельности Перикла? В этой главе их подводить как будто рано. Будет ли система "направляемой демократии" устойчивой? Сохранят ли Афины свое положение "школы Эллады"? Вскоре мы увидим, что на эти вопросы История дала отрицательный ответ. Предвидел ли его сам Перикл? Свою «погребальную» речь он произнес в 430 г. — за год до смерти. Она звучит оптимистически. Но это — публичная речь, да еще произнесенная в разгар войны. Что думал он в то время о судьбе своих начинаний?

Уважаемый читатель! До сих пор я старался целиком опираться на свидетельства древних авторов. Но ни Фукидид, ни Плутарх не дают ответа на поставленный только что вопрос. Поэтому я позволю себе поделиться собственными соображениями на этот счет.

Широко распространено представление о Перикле, как о выдающемся государственном деятеле, успешно реализовавшем свою программу создания великого Афинского государства. Это так. И вместе с тем личность Перикла мне представляется глубоко трагической.

Да, да — трагической! Ведь дело, которому он посвятил всю свою жизнь, неуклонно выходило из под контроля. Афинская демократия эволюционировала совсем не в том направлении, как ему хотелось. Цели его были благородны, но он строил не на пустом месте. Средства, которыми он вынужден был пользоваться, вступали в непримиримое противоречие с этими целями. Материальные результаты его руководства были налицо. Афины процветали. Но это процветание несло в себе ростки неизбежного падения, и Перикл не мог этого не понимать. Судите сами.

Он приучал всех афинян трудиться, предоставил каждому такую возможность. Но деньги для выплаты жалования строительным рабочим, морякам, судьям и другим функционерам государства надо было получать из какого-то стороннего источника. Труд афинских крестьян и ремесленников эти средства обеспечить не мог. Не было другого выхода, как продолжать эксплуатировать империю. Я цитировал выступление афинских послов в Спарте и дебаты по поводу использования фороса на нужды строительства. Хотя Перикл защищал право афинян на такое использование и, весьма вероятно, дал соответствующие инструкции послам, сам он, как мне кажется, понимал вопиющую несправедливость позиции Афин. Вот тому прямые подтверждения. В его речи перед народом во время последней войны есть такие слова (он говорит об Афинской империи):

"Дело идет о потере вами господства и об опасности со стороны тех, кому оно ненавистно. Отказаться от этого владычества вы уже не можете, даже если кто-нибудь в теперешних обстоятельствах из страха изобразит этот отказ как проявление благородного миролюбия. Ведь ваше владычество подобно тирании, добиваться которой несправедливо, отказаться же от нее — весьма опасно…" (Подчеркнуто мной — Л.О.) (Фукидид. История, II, 63)

В другом месте той же речи Перикл ищет оправдания:

"А если нас теперь ненавидят, то это — общая участь всех, стремящихся господствовать над другими. Но тот, кто вызывает к себе неприязнь ради высшей цели, поступает правильно. Ведь неприязнь длится недолго, а блеск в настоящем и слава в будущем оставляет по себе вечную память". (Там же, II, 64)

Для его слушателей это оправдание быть может и звучало убедительно, но с обликом самого Перикла, человека, как мы знаем, в высшей степени гуманного, оно не вяжется. Вспомните о том, что на Эвбее и Самосе Перикл не допустил обычной для того времени расправы с восставшими после их капитуляции. Точно так же в предпоследний год своей жизни он поступил по отношению к жителям Потидеи и Эгины. Это заставляет думать, что господство Афин в морской империи было тягостным для Перикла. Вот, кстати, неплохая иллюстрация к тому, что было сказано ранее: политику не удается делать "в белых перчатках" — даже самому достойному и гуманному из политических деятелей. Перикл, с его умом, не мог не понимать, что свободное и справедливое устройство создается им на зыбкой основе насилия и несправедливости.