О состояниях сознания. Опыт историософии русской жизни

Протославяне родились между германцами на западе и иранцами-кочевниками на юге, и единственно возможное «между», это Припятские леса и болота.

Протославяне постепенно становились праславянами. Они превращались в праславян, все больше изолируясь, потому что идти им было некуда и дружить им было не с кем. Сначала сарматы и готы, потом гунны, потом тюрки-кочевники, потом германцы и прабалты не давали праславянам выйти из лесов и болот ни на юг, ни на запад, ни на север. Идти можно было только на восток, где жили финны со своими костяными наконечниками стрел. С таким противником еще можно было справиться. Поэтому какая-то часть праславян начала постепенно и очень медленно мигрировать на восток и северо-восток.

Но большая их часть, получившая имя венедов, – по месту проживания старых венетов-лужичан, живших ранее на территории Полесья, – осталась «бродить» по лесам и болотам от Немана до Днепра, не выходя из чащи и не имея возможности ни у кого перенять начатки цивилизации. Возник менталитет, привыкший к гомеостазу, т. е. к «пребыванию в одном и том же», менталитет, которому для того, чтобы развиваться, нужен был внешний толчок. Первым толчком было движение готов с севера, сарматов с юга – раскол балтского единства. Затем толчок гуннов, кутригуров, авар. Затем хазар. Затем викингов. Затем монголов. Затем Европы. Чтобы выжить в результате всех этих толчков, надо было перенимать элементы культуры тех, кто толкал. Так постепенно и издревле возникала и утверждалась имитационно-адаптивная культура славян.

Зона «взаимного страха» и «археологической неуловимости» охватывала междуречье Западного Буга, Немана и Березины и все Припятское Полесье, которое оставалось «археологически пустым» с середины I по VI в. н. э., т. е. 500 лет. Где-то в этом промежутке исторического времени у отколовшихся в «пустоту» и «одиночество» (или скорей «отколотых» туда готами и сарматами) новых насельников из когда-то единого прабалтского этно-лингвистического массива и сложился постепенно свой собственный язык, которому суждено было стать славянским.

[14] Цивилизационный фронтир

Но кого (или чего) все же «боялись» германцы и сарматы, останавливаясь перед «зоной взаимного страха», которая теперь известна как зона «археологической неуловимости»?

Можно предположить, что здесь, на границе «Свебии» и «Сарматии», взаимно боялись друг друга тогдашние «Европа» и «Азия».

Уже почти оседлые германцы, жившие в «длинных домах», и навсегда кочевые сарматы в «кибитках» (П.К. Тацит).

«Лес и Степь» (Л.Н. Гумилев).

Абсолютно разные «культурные миры» из «семи», тогда существовавших (М.Б. Щукин).

Здесь, по южной и северной границе припятских болот и лесов, для древних германцев и древних иранцев тоже проходил – как для Рима по Рейну и по Дунаю – свой «лимес», тогдашний цивилизационный фронтир, где граничили две ойкумены – североевропейская и центральноазиатская. Между ними еще не было ни торгового обмена, ни даже военных контактов, а только взаимное избегание друг друга.

Припятское болотное Полесье воспринималось первобытным людом как SILVA SACRA – Священный Лес (так же благоговейно воспринимался, скажем, и знаменитый Герцинский лес, HERCYINIA SILVA, между Германией и Бойохэмумом, Землей бойев, будущей Богемией). Непроходимые лесные чащи служили в то время прекрасным, самой природой созданным рубежом между этими несовместимыми образами жизни и состояниями сознания, – открытого, динамичного и закрытого, гомеостазного, «остающегося в одном и том же».

[15] Кто такие «анты»?

Согласно свидетельству Иордана, венеды/венеты делились на собственно венетов («корень»), склавинов и антов.

Антам приписывается пеньковская культура. Но эта культура явно кочевническая. Кто же такие анты? Этноним этот – иранский: anta означает «край» (ср. англ. end, нем. Ende – «конец»). Анты это племена, жившие на краю иранского мира.

Не исключено, что именно от этого этнонима пошли в русском языке «украины» («окраины»). При буквальном сопоставлении значений, «анты» – это «украинцы», жители окраинной периферии (тогда – иранской).

Возможно, анты это самая первая волна праславян, попробовавшая спуститься из леса на юг и юго-восток, в степь, где еще были сарматы – и «мгновенно» иранизированная. В таком случае, анты это первые праславяне, впитавшие в себя кочевнический менталитет. Недаром в конце IV в. анты участвуют в войне гуннов с готами на стороне кочевников-гуннов. Казалось бы, антов должна была привлечь высокоразвитая (для тех мест и той эпохи) черняховская культура, но им больше по душе пришлась культура центральноазиатских (южно-уральских, алтайских, – географическое происхождение здесь не так важно) кочевых племен. В результате готы напали на союзных гуннам антов и убили их вождя Боза. У Иордана – Boz, Booz, Box.

Некоторые славянские авторы реконструируют имя Боз как раннеславянское Бож (с соответствующими «божественными» ассоциациями) и даже как Вож, т. е. «вождь» (!). И другие антские имена воспроизводятся ими как типично славянские: Доброгаст, Межимир…