О социализме и русской революции

Какова же внешняя форма борьбы за социализм? Это забастовка, и потому мы видели, что теперь, во второй период революции, на передний план выдвинулась экономическая фаза развития. Я хотела бы и здесь подчеркнуть, что мы можем сказать с гордостью и никто не сможет это оспорить: мы, Союз Спартака, Коммунистическая партия Германии — единственные во всей Германии, кто встал на сторону бастующих и борющихся рабочих. («Очень верно!») Вы читали и видели при различных оказиях, как вела себя по отношению к забастовкам Независимая [социал-демократическая] партия. Не было совершенно никакой разницы между позицией «Vorwarts» и позицией «Freiheit». Там говорилось: вы должны прилежно трудиться, социализм — это значит много работать. И так говорят, хотя капитал все еще держит в руках бразды правления! Социализм создают не так, а лишь самой энергичной борьбой против капитализма, притязания которого защищают все, начиная от крайних подстрекателей и кончая Независимой партией с ее «Freiheit». Единственное исключение — наша Коммунистическая партия. Поэтому из сказанного выше ясно, что сегодня против забастовок резче всех борются те, кто не стоит на нашей революционно-коммунистической почве.

Отсюда следует: в грядущей фазе революции забастовки будут не только все более расширяться, но и становиться сердцевиной, решающим пунктом революции, оттесняя на задний план чисто политические вопросы. Вы увидите, что в ходе экономической борьбы наступит огромное обострение положения. Ибо революция подходит к той точке, когда буржуазии уже не до шуток. Буржуазия может позволить себе мистификации в политической области, где маскарад еще возможен, где такие люди, как Эберт-Шейдеман еще могут выступать с социалистическими заявлениями, но не там, где дело идет о ее прибыли. Она поставит правительство Эберта-Шейдемана перед альтернативой: или покончить с забастовками и устранить забастовочное движение, грозящее ей удушением, или же господа Эберт и Шейдеман свою роль сыграли. Думаю, что к этому приведут уже их политические меры. Эберт-Шейдеман особенно болезненно переживают, что нашли у буржуазии не слишком-то много доверия. Буржуазия же призадумается, стоит ли возложить горностаевую мантию на грубо сколоченную фигуру парвеню Эберта. Если дело дойдет до этого, то вспомнят: кровавых рук мало, нужна еще голубая кровь в жилах. («Очень хорошо!») Тогда скажут: коли уж нам нужен король, то зачем нам выскочка, который даже и вести себя как король не умеет. (Веселое оживление.)

Итак, товарищи, Эберт и Шейдеман стремятся к тому, чтобы ширилось контрреволюционное движение. Они не справятся со вспыхнувшим пламенем экономической классовой борьбы и не смогут ублаготворить стремления буржуазии. Им придется исчезнуть с поверхности, либо чтобы освободить место попытке контрреволюции, которая собирается вокруг господина Тренера на отчаянную борьбу для установления открытой военной диктатуры во главе с Гинденбургом, либо чтобы уступить место другим контрреволюционным силам.

Более точно сказать пока ничего нельзя, нет возможности сделать позитивные прогнозы будущего. Но дело отнюдь не во внешних формах, не в том, когда наступит то или другое; нам достаточно установить основные направления дальнейшего развития, а они ведут вот куда: после первой фазы революции, когда шла преимущественно политическая борьба, наступит фаза усиленной, преимущественно экономической борьбы, в ходе которой раньше или, возможно, позже правительство Эберта — Шейдемана должно будет сгинуть в преисподней.

Равным образом трудно предсказать, во что превратится во второй фазе развития Национальное собрание. Возможно, если оно соберется, оно станет новой школой воспитания рабочего класса. Однако вовсе не исключено, что до него вообще не дойдет дело. Хочу лишь в скобках добавить, чтобы вы поняли, с каких позиций мы вчера защищали нашу точку зрения: мы возражали лишь против того, чтобы нацеливать нашу тактику на одну только альтернативу. Я не хочу здесь снова начинать дискуссию, хочу только сказать, чтобы кто-нибудь из тех, кто невнимательно слушает, не подумал: ага, теперь зазвучал другой тон! Мы сплоченно стоим на той же самой почве, что и вчера. Мы не хотим ориентировать нашу тактику в отношении Национального собрания на возможность, которая хотя и может, но не обязательно должна наступить, а именно: что Национальное собрание взлетит на воздух. Мы хотим ориентировать на разные возможности, в том числе и на революционное использование Национального собрания, если оно соберется. Состоится оно или нет, безразлично, ибо революция в любом случае может только выиграть.