О Сталине и сталинизме

«Я поспешил в спальню, но мне преградили путь и не допустили к покойнику. Я вернулся в кабинет ошеломленный, не понимая, что произошло. Потом пришли Сталин, Молотов и Жданов. Они прошли сначала в столовую. У Жданова на лбу была черная повязка. Вдруг из кабинета Серго увели Гвахария, почему-то через ванную комнату. После этого Сталин, Молотов и Жданов прошли в спальню. Там постояли они у покойника, потом все они вместе вернулись в столовую. До меня донеслись слова, сказанные Зинаидой Гавриловной: «Об этом надо опубликовать в печати». Сталин ей ответил: «Опубликуем, что умер от разрыва сердца». «Никто этому не поверит, — возразила Зинаида Гавриловна. Далее она добавила: — Серго любил правду и нужно опубликовать правду». «Почему не поверят? Все знали, что у него больное сердце, и все поверят». — Так закончил Сталин этот диалог…

Спустя некоторое время в столовой собрались члены Политбюро и ряд других высокопоставленных лиц. Появился и Берия. Зинаида Гавриловна назвала Берию негодяем. Она направилась к Берии и пыталась дать ему пощечину. Берия сразу после этого исчез и больше на квартире Серго не появлялся…

Зинаида Гавриловна обратилась к Ежову и Паукеру и просила сообщить родственникам в Грузию, а также чтобы на похоронах присутствовал старший брат Папулия. Ежов на это ответил: «Папулия Орджоникидзе находится в заключения, и мы считаем его врагом народа, пусть отбывает наказание, можно оказать ему помощь теплой одеждой и питанием. Остальным родственникам мы сообщим, дайте только адреса».

Я дал им адреса брата Ивана и сестры Юлии, а также жены Папулии — Нины.

Поздно вечером приехал Емельян Ярославский. Увидев покойника, он упал в обморок. С трудом уложили его на диван. Когда Ярославский пришел в себя, его на машине отправили домой. После этого приехал Семушкин. День был выходной, он отдыхал на даче в Тарасовке. Увидев страшную картину, Семушкин стал буйствовать. Пришлось, чуть ли не связанным, силой отправить его домой.

Секретарь Серго Маховер, пораженный виденным, произнес запомнившиеся мне слова: «Убили, мерзавцы!»…

Через некоторое время начались усиленные аресты… Арестовали Семушкина с женой и многих работников Наркомтяжпрома, близко соприкасавшихся с Серго. Арестовали Нину Орджоникидзе — жену нашего старшего брата Папулии (Павла) Орджоникидзе. Вместе с ней арестовали и другого нашего родственника — Г. А. Орджоникидзе. Наконец, 6 мая 1941 года арестовали и меня».

Несколько раз пыталась Н. К. Крупская защитить от репрессий многих хорошо знакомых ей партийцев. Так, на июньском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года она протестовала против ареста члена ЦК И. Пятницкого, объявленного НКВД провокатором царской охранки. Говорила, что Пятницкий был деятелем большевистского подполья, отвечал за технику связи с Россией из-за границы и по его линии в партии не было ни одного провала. Протест оставили без внимания.

Лишь в отдельных случаях Крупская смогла добиться освобождения тех или иных партийных работников. Именно в результате ее энергичного вмешательства был освобожден И. Д. Чугурин, который 3 апреля 1917 года вручил партийный билет В. И. Ленину.

Вскоре, однако, на протесты Крупской органы НКВД перестали обращать внимание. Когда на ежегодном траурном заседании памяти Ленина она, спросила Ежова о судьбе ряда известных ей товарищей, он, не ответив, отошел в сторону. Умерла Крупская в самом начале 1939 года. Хоронили с почестями. Урну с прахом несли члены Политбюро во главе со Сталиным. На следующий день на квартире и даче Крупской был произведен тщательный обыск и большая часть архива изъята. Издательство Наркомпроса получило директиву: «Ни одного слова больше не печатать о Крупской». Имя ее было предано почти полному забвению. Под разными предлогами книги Крупской убирали с библиотечных полок. В экспозициях на выставке, посвященной созданию «Искры», даже ни разу не упоминалось о работе Крупской в этой газете.

Надо сказать, что многие старейшие члены партии, долгие годы работавшие рядом с Лениным, а нередко и дружившие с ним семьями, не подверглись репрессиям. Однако все они были отстранены от участия в руководстве партией, терроризированы и, конечно, не оказывали влияния на ход событий. О большинстве из них вообще забыли. Здесь можно назвать Г. М. Кржижановского, Ф. Я. Кона, П. А. Красикова, В. Д. Бонч-Бруевича, Н. И. Подвойского, А. Е. Бадаева, Д. З. Мануильского, М. К. Муранова, Ф. И. Самойлова, Н. А. Семашко, Н. И. Шварц, А. М. Коллонтай, Е. Д. Стасову, Л. А. Фотиеву.