О Сталине и сталинизме

Несостоятельна и версия о человеке со слабыми нервами, мнительном и мятущемся, который, оказавшись во главе единственного в мире социалистического государства, начинает повсюду видеть врагов и заговорщиков и в конце концов убивает своих лучших друзей и отдает страну во власть честолюбивых авантюристов, сумевших войти к нему в доверие. Сталин не был таким. Он обладал крепкими нервами, непреклонной волей и большой выдержкой. И действовал он так или иначе не потому, что боялся или был обманут, а вполне сознательно и продуманно. «Не так-то легко вводить в заблуждение товарища Сталина», — заметил он как-то о себе в одном из писем.

3

Существует версия о тяжелой психической болезни Сталина. В этом были глубоко убеждены, к примеру, Дм. Шостакович и Н. А. Алексеев, член партии с 1897 года, врач по специальности. Эту же версию выдвинул в своем выступлении на партактиве Краснопресненского района Москвы в ноябре 1961 года И. П. Алексахин, вернувшийся домой после 17-летнего заключения. Защищали ее и некоторые зарубежные коммунисты. «…Ужас вызвала причастность Сталина к осуждению на смерть тысяч невинных людей, его безжалостное подавление внутрипартийных разногласий и критики, одобрение им пытки как способа добиться, признания, его патологическая подозрительность и создание им общей атмосферы террора. Эти жестокие нарушения законности не могли быть вызваны и не вызывались исторической необходимостью… Эти преступления вызваны исторической случайностью — паранойей Сталина, фактором, находящимся вне сферы политики и экономики, то есть вне того, что принято называть объективными историческими условиями», — писал американский коммунист Г. Мейер.

Надо сказать, что версия эта не совсем беспочвенна. В поведении и поступках Сталина явны элементы патологии: болезненная подозрительность, усилившаяся с возрастом, нетерпимость к критике, злопамятность и мстительность, переоценка собственной личности, граничащая с манией величия, жестокость, доходящая до садизма. Однако при всем том Сталин был безусловно вменяемым человеком и ясно отдавал себе отчет в своих действиях. И никакой суд, в том числе и суд истории, не может оправдать Сталина, сославшись на его невменяемость.

Показательно, что при всей своей подозрительности Сталин никогда не наносил намеченной им жертве удара без хорошо продуманной предварительной подготовки он осторожно организовывал ее травлю, постепенно опутывал паутиной клеветы.

Органы НКВД при разгроме советского и партийного аппарата применяли преимущественно два метода.

Первый метод можно условно назвать «сверху вниз». В той или иной области, республике, наркомате на основании сфабрикованных в Москве показаний одним ударом репрессировали руководящий состав. Затем арестовывали работников областных и районных организаций, а в центральных учреждениях в Москве — руководителей отделов и управлений, многих рядовых сотрудников. Считалось само собой разумеющимся, что «враги народа» и «шпионы», возглавляющие ту или иную область или наркомат, сумели везде насадить свою «агентуру».

Второй метод можно условно назвать «снизу вверх». Вначале органы НКВД без согласования с секретарем обкома или наркомом арестовывала несколько рядовых работников и объявляли их «шпионами» или «врагами народа». При этом центральные газеты публиковали статьи, выражавшие возмущение руководителями области или наркомата, которые проглядели вражескую деятельность. Аресты продолжались, и в число «врагов» попадало все больше и больше людей. Арестовывали отдельных работников аппарата обкома или наркомата и некоторых из тех, кто стоял близко к руководству. Это мог быть личный шофер, референт, редактор, технический секретарь, родственник. Естественное желание руководителя защитить близких и хорошо знакомых людей расценивалось уже не просто как потеря бдительности» но и как покровительство «врагам народа». Тон газет становился все более развязным и угрожающим. Публиковались материалы, где выражалось откровенное недоверие к секретарю обкома или наркому. Типичен в этом отношении призыв в статье «Пора омским большевикам заговорить полным голосом» («Правда». 28 сентября 1937 года): «Если руководители Омского обкома бездействуют и покровительствуют троцкистско-бухаринским шпионам, то пора, чтобы омские большевики заговорили полным голосом».

Вся эта долгая или короткая кампания приводила к деморализации руководителей, порождала у них растерянность и недоумение, а с другой стороны, поощряла их личных врагов и всякого рода клеветников и карьеристов. Заканчивалась кампания арестом и гибелью намеченной Сталиным жертвы.