О Сталине и сталинизме

Гитлер развязал кровавый террор против КПГ — самой крупной в начале 30-х годов компартии в Западной Европе. Не менее жестокий террор обрушился на немецких антифашистов, эмигрировавших в СССР. «Журналь де Моску» в № 19 от 12 апреля 1938 года писал: «Не будет ни в коем случае преувеличением сказать, что каждый японец, живущий за границей, является шпионом так же, как и каждый немецкий гражданин, живущий за границей, является агентом гестапо». К концу апреля 1938 года представитель Германии в ИККИ зарегистрировал 842 арестованных НКВД немца-антифашиста. В действительности их было больше. Многих арестовывали прямо в Доме политэмигранта, который существовал тогда в Москве.

Среди арестованных и погибших германских коммунистов три члена Политбюро КПГ — Герман Реммеле, Фриц Шультке и Герман Шуберг, а также члены ЦК КПГ — Ганс Каппенбергер (руководитель нелегального военного аппарата ЦК), Лео Флин, Ганс Нейман, Генрих Зусканд (главный редактор «Роте Фане»), Гуго Эберлайн (участник Первого конгресса Коминтерна), Вернер Хирш (секретарь Тельмана) и другие. Исключили из партии одного из лучших зарубежных работников Коминтерна Вилли Мюнценберга, отказавшегося приехать из Парижа в Москву на верную гибель. В 1940 году Мюнценберг был убит во Франции при невыясненных обстоятельствах.

Несколько сот участников Февральского антифашистского вооруженного выступления 1934 года в Австрии бежали в СССР. Приняли шуцбундовцев как героев, а в 1937–1938 годах почти все они оказались в тюрьмах.

После заключения в сентябре 1939 года договора о дружбе с Германией Сталин совершил беспрецедентное преступление: большая группа немецких антифашистов, включая евреев, была передана гестапо. Гестапо тоже передало в руки НКВД несколько человек, о которых мне ничего не известно. Почти все переданные из СССР гестапо дожили до конца войны. Почти все немецкие антифашисты, которые остались в заключении в СССР, погибли. С осени 1939 года советские границы были закрыты для беженцев из порабощенной фашистами Европы.

Погибли многие итальянские коммунисты, и среди них Эдмондо Пелузо, выполнявший ответственные поручения Коминтерна. Был арестован, подвергнут пыткам, но выжил П. Роботти — зять Тольятти. После смерти Сталина в Италии были опубликованы фамилии коммунистов, погибших во время сталинского террора.

Среди арестованных в 1937–1938 годах были бельгийские (М. Виллемс), турецкие (Салих), английские (Чарли Джонсон), румынские (М. Паукер, А. Доббродженау), а также монгольские, чехословацкие, французские, американские, финские, испанские, даже бразильские коммунисты. В конце 1930-х годов пришлось закрыть все школы Коминтерна: в них некому было учиться и некому учить.

Пострадали не только коммунисты, но все иностранные граждане, постоянно проживавшие в СССР. Были арестованы, например, многие из тех специалистов и членов их семей, кто приехал в СССР по договорам еще в годы первой пятилетки, но решил здесь остаться. Из Ленинграда отправили в ссылку даже престарелых француженок-преподавательниц, приехавших в Россию еще до революции. (Французское посольство платило своим состарившимся в России соотечественникам небольшую пенсию.)

Еще в начале 20-х годов, задолго до массовой коллективизации, в СССР приезжали из разных стран группы энтузиастов и при поддержке центральных и местных властей создавали на свободных землях колхозы и коммуны. Хорошо обеспеченные машинами, эти хозяйства были в большинстве образцовыми. К концу 30-х годов все колхозы и коммуны, организованные «иностранными» гражданами, были ликвидированы. Так, по свидетельству В. И. Волгина, под Ростовом-на-Дону ликвидировали высокоэффективную коммуну «Сеятель», где работали в основном коммунисты из США. Большинство их арестовали и сослали.

7

Сложившаяся в 1936–1938 годах обстановка всеобщей подозрительности и террора не могла не затронуть научную и техническую интеллигенцию. Погибли тысячи ученых, инженеров, хозяйственников. Споры и обсуждения, начинавшиеся на конференциях или на страницах печати, заканчивались нередко пытками и расстрелами в застенках НКВД.

Трагически завершилась, например, дискуссия в исторической науке, длившаяся несколько лет. Критика отдельных ошибок М. Н. Покровского и его школы переросла в погромную кампанию. Многие последователи и ученики Покровского были арестованы.