О стыде. Умереть, но не сказать

Социум, в котором мы теперь живем, уже практически лишен деления на крестьян и рабочих. Каждое утро отец и мать покидают ребенка, отводя его в школу, и его занятия там лишены всякой сексуальной специфики. Это справедливо для общества, где третьеразрядный сектор стал главным. Каждый вечер родители, вновь соединяясь с ребенком, начинают рассказывать новый миф, влияющий на детское сознание: «Твой отец больше не король, кормящий семью, он — подкаблучник, „помощник матери“ (если такое выражение вам больше нравится)». Отец должен согласовывать свои действия с матерью — это облегчит правильное развитие новых индивидов. Любая помеха на пути каждого члена этой семьи будет сурово осуждаться.

Таким образом, Эдип все больше и больше становится похож на Нарцисса, не находите?

Во времена крестьян, рабочих и буржуа душевное страдание очень часто порождало конфликты отцов и детей. Дети не желали жить по законам, которым следовали их отцы, а женщины, чтобы сохранить моральный облик, должны были подчиняться мужчинам. Общество требовало от отцов представлять внутри семьи государственную власть и следить за исполнением законов. Эта власть не всегда была привилегией, ведь она была связана с необходимостью гордо умирать в траншеях, страдать в глубине шахт и задыхаться от силикоза. Такой ценой соблюдалось выполнение законов и функционирование ментальных шаблонов — ценой нервного истощения, возникавшего, если психический конфликт переходил предел компромисса между желанием и самозащитой, приспособленной к нуждам семьи.

В новых условиях, когда общество предлагает индивиду огромный выбор персональных авантюр и путей развития, любая помеха выглядит, как нечто несправедливое, любой провал попытки самореализации становится травмой нарциссического характера. Технический и культурный прогресс, меняя мифы, не так давно превратили чувство стыда в залог будущего страдания.

Вот почему сегодня наша нарциссическая культура делает из носочков предмет, обладающий властью вызывать у нас чувство стыда.