О судьбе и доблести

Масштабные завоевания отразились на экономической жизни Эллады и Востока, создав новые возможности для торговли. Проложив путь в Среднюю Азию, Индию, Александр связал эти районы с Европой, Египтом, Аравией, Кавказом, Причерноморьем. Возросло количество драгоценных металлов в обращении. Введение единой для Греции и Передней Азии монетной системы активизировало обмен.

В политике Александра в основных чертах выражена экономическая программа государств Эллады: военная колонизация, создание старых и новых автономных городских центров, укрепление рабовладения, мероприятия, способствующие развитию сельского хозяйства, ремесла и обмена.

Сам же Александр на много веков вперед стал литературным образом. Для античного мира – образом титана, который преобразует мир по своему разумению; завоевателя, которому все подвластно и для которого все возможно. Для Средневековья – идеальным рыцарем, свято блюдущим честь воина, решительным и великодушным одновременно.

Для нашего времени – первым глобалистом, человеком, который был не просто продуктом своей эпохи, а выразителем смены эпох, носителем новой политической и культурной философии. Именно для того чтобы понять, как создавался образ Александра, как давно ушедший человек продолжает влиять на умы и сердца новых поколений, историки вновь обращаются к источникам. Предлагаем и вам перелистать вечные страницы: Диодора, Плутарха, Арриана.

Владислав Карнацевич

Плутарх. АЛЕКСАНДР (ИЗ КНИГИ «СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ. АЛЕКСАНДР И ЦЕЗАРЬ»)

1

Cобираясь написать в этой книге биографии Александра и Цезаря, победившего Помпея, я, вследствие множества событий, о которых предстоит рассказать, вместо всякого предисловия попрошу только моих читателей об одном – не возводить на меня пустых обвинений, если я подробно и тщательно не описываю всех знаменательных деяний, а пропускаю большую часть из них.

Я пишу не историю, а биографию; высокие и низкие качества не всегда обнаруживаются в деяниях славнейших; какое-нибудь незначительное дело или слово, какая-нибудь шутка рисуют характер человека больше, чем сражения, в которых гибли тысячи людей, громкие победы и осады городов.

Художники схватывают черты лица и тот общий вид, в котором отражается характер человека, мало уделяя внимания остальным частям тела; да будет же позволено и мне больше проникнуть в глубины души и на основании ее свойств изобразить жизнь каждого, предоставив другим говорить о великих делах и сражениях.

2

Считается несомненным, что Александр принадлежал по отцу к Гераклидам, потомкам Карана, а по матери – к Эакидам, потомкам Неоптолема[1]. Рассказывают, что, когда Филиппа, еще юношей, посвящали на Самофраке в мистерии[2], он влюбился в Олимпиаду, молоденькую девушку, сироту, которую посвящали одновременно с ним. Он уговорил ее брата Арибба[3], и свадьба их была слажена.

Накануне брачной ночи невесте приснилась гроза: молния попала ей в живот, и от громового удара вспыхнуло огромное пламя, разнесшееся языками во все стороны и затем погасшее. Филипп уже после брака увидал во сне, будто он накладывает жене печать на живот, а на печати вырезан, как ему показалось, лев.

Гадатели испугались этого сновидения и советовали ему как можно строже следить за своей женой, и только Аристандр из Телмесса сказал, что жена его беременна – ничего пустого ведь не запечатывают – и родит сына мужественного, подобного льву. Видели однажды, что рядом со спавшей Олимпиадой лежал, вытянувшись, змей.

Рассказывают, что это очень охладило любовь и расположение Филиппа к жене: он перестал часто навещать ее – из страха ли, что жена околдует или отравит его, или же из почтения перед союзом ее с существом высшим. Есть об этом и другой рассказ: все тамошние женщины, одержимые Дионисом с очень давнего времени, причастны к его оргиям и орфическим мистериям; им дано прозвище «клодоны» и «мималлоны»[4], и они ведут себя сходно с тем, как ведут себя эдонянки и фракиянки, живущие около Гема[5]…

Олимпиада, больше других жаждавшая божественной одержимости и восторга, брала с собой в фиасы[6], по варварскому обычаю, больших ручных змей, которые пугали мужчин, высовываясь из плюща и священных корзин и обвиваясь вокруг тирсов и венков, которые были у женщин.

3

Филипп после своего видения послал в Дельфы Херона, уроженца Мегалополя. Рассказывают, что он привез от бога повеление приносить жертвы Амону и особенно чтить этого бога. Царь ослеп на один глаз, именно на тот, которым он подсмотрел, приложившись к дверной щели, что бог в образе змея возлег вместе с его женой.

Олимпиада, как рассказывает Эратосфен[7], провожая Александра в поход, только ему открыла святую тайну его рождения и велела ему достойно мыслить о своем происхождении. Другие же говорят, что она считала священной обязанностью опровергать это и восклицала: «Перестанет ли Александр клеветать на меня перед Герой!»