О светлом будущем мечтая (Сборник)

– Спасибо за оценку. Честно говоря, я рад, что вы меня так поняли. К сожалению, в жизни меня чаще не понимают. Вроде бы говоришь простым языком, русскими словами, неужели трудно понять высказанную мысль? Ан нет, чаще выхватывают из контекста отдельную фразу, искажают её смысл, а потом набрасываются с обвинениями в некомпетентности и необразованности. Даже читая мои рассказы, люди редко доходят до смысла написанного. Сразу начинают учить, как правильно писать, правильно говорить и излагать мысли, как сделать написанное увлекательным для чтения, пусть даже и не содержащим никаких мыслей вообще.

За разговором мы засиделись до утренней зари, не замечая времени, нам было весело и интересно. Когда заметили, что на востоке посветлело, решили всё же немного поспать, а беседу продолжить на другой день. И таких дней было немало. Мне показывали, как устроено поселение, знакомили с новыми людьми, рассказывали, кто и чем предпочитает заниматься. Было удивительно наблюдать за общением людей, к участникам разговоров возникало тёплое родственное чувство. Они были так открыты и откровенны, как будто на земле не существовало лжи и корысти. С каким удовольствием люди принимали участие в общих делах, даже если это заставляло забросить на время любимое занятие. Но и тех, кто по какой-то причине отказывался, никто не упрекал, и даже нельзя было заметить намёка на недовольство, до такой степени все стремились по-хорошему понять друг друга.

Уезжая через две недели, душой я так и остался с этими людьми. Вынужденный вернуться, я особенно остро стал замечать фальшь и ложь в общении с окружающими. Пока у меня нет такой возможности, но я всё же вернусь туда, на берег прекрасной реки, к замечательным людям. Меня там тоже ждут, мы продолжаем общаться даже на таком далёком расстоянии, благо есть Интернет. Я вернусь, когда не останется сил терпеть рабское существование, когда иссякнет вера в то, что я здесь всё-таки нужен, когда пропадёт желание писать. Вернусь, чтобы хоть под конец жизни почувствовать себя по-настоящему вольным. Убить, наконец, прижившегося во мне раба.

06.02.2012, г. Томск

На грани

Стучат колеса. Поезд движется с востока на запад. Путь из нашего провинциального городка до столицы забирает из жизни целых трое суток. Мечты отдохнуть, начитаться книжек вдоволь тают уже часов через пять пути. Бока не выдерживают жесткости диванов и колесного стука в ребра. Глаза моментально устают от беспрестанной тряски и качания вагона. Оставались бы лишь скука да уныние, если бы не удивительная способность поездов развязывать языки. На этот раз моими попутчиками оказались три человека из разных мест, до этого незнакомых друг с другом. Парень, девушка и не очень молодой монах, примерно мой ровесник. Пара, сообразив, что с нами нечего ловить, быстро нашли себе развлечение, занявшись игрой, называемой «вагонный роман». Бегали покурить, слушали вдвоем плеер, разделив одни наушники, покупали пиво и, наконец, совсем пропали в каком-то купе, где играли на гитаре. У нас же долго стояла тишина, прерываемая редкими, ничего не значащими фразами, пока монах не прочитал название книжки, подрагивающей у меня перед глазами от тряски, и исполняющей скорее роль ширмы, чем источника знаний.

– Вы на самом деле этим интересуетесь, или так, времяпрепровождение?

– Вообще-то, интересуюсь. Правда, должен сразу предупредить – я неверующий, и жизнь души после смерти интересует меня не с точки зрения религии.

– Это неважно, я тоже не верю в богов, придуманных религиями. Но о жизни после смерти знаю не из литературы, не понаслышке, а из личного опыта.

Удивило то, с какой легкостью человек, носящий одежду священнослужителя, признается в том, что не верит в Бога. Обычно это всегда тщательно скрывают, маскируют библейскими цитатами и витиеватыми философствованиями, а тут нате вам, с первого слова – и правду матку в глаза. Что-то не вязалось, и меня это заинтересовало. Заметив во мне заинтересованность, монах тут же насторожился и стал немногословен. Но я-то уже был заинтригован, и отступать никак не хотелось. Поэтому я позволил себе некоторую бестактность, надеясь заставить его оправдываться либо, разозлившись, нападать. Таким образом мне хотелось его разговорить.

– Впервые вижу неверующего монаха, так открыто об этом заявляющего. Вы так всех верующих распугаете, не говоря уже о том, что новой паствы не найдете.

Но мой номер не удался. Монах взглянул на меня, чуть виновато кивнул и опять ушел в размышления. Я мысленно обругал себя и снова спрятался за книгу.

– Вы кто по профессии? – спросил монах, не поднимая головы.

– Бывший офицер, сейчас компьютерщик. А что, это имеет значение?

– Да. Мне бы не хотелось, чтобы вы были врачом. Особенно психиатром.

– Что, доводилось сталкиваться?

– Нет, – тихо проговорил он и, помолчав, еще тише добавил: – Пока.

Я молчал, шестым чувством поняв, что между нами возникло доверие, и любое слово может его разрушить.