О Святом Духе. К святому Амфилохию, епископу Иконийскому

Ибо что говорят они? Посмотрите, какие выражения изобретены их высокомерием! «Мы утверждаем, что равночестным прилично сочисление, отличающимся же низшим достоинством прилично подчисление». Что же под сим разумеете? Я не понимаю вашей странной мудрости. То ли, что золото с золотом сочисляется, а свинец недостоин сочисления с золотом, но по дешевизне вещества подчисляется золоту? И неужели числу приписываете вы такую силу, что оно возвышает достоинство вещей малоценных и унижает досточестность вещей многоценных? Поэтому и золото опять будут подчислять драгоценным камням, и из сих последних менее блестящие и мелкие подчислять более доброцветным и крупным. Но чего не скажут люди, у которых не достает досуга ни на что иное, как только говорить или слышать что-либо новое? Да славятся впредь вместе с Стоиками и Эпикурейцами подающие голос в пользу нечестия! Ибо какое возможно подчисление вещей малоценных вещам многоценным? Почему медный овол будет подчисляться золотому статиру? Потому, говорят, что, имея их, не говорим: у нас две монеты, но: одна и одна. Которая же из сих монет которой подчисляется? Ибо название каждой произносится подобно. Посему, если каждую монету будешь счислять отдельно, то одинаковым образом счисления введешь равноценность. А если сопряжешь их в счислении, то опять, счисляя обе одну с другою, соединишь достоинством. А если подчисление будет принадлежать тому, что счисляется во-вторых, то от счисляющего зависит начать счисление с медной монеты. Но отлагая до времени обличение невежества, обратим речь к главному предмету.

Утверждаете ли, что и Сын подчисляется Отцу, и Дух Сыну, или одному Духу приписываете подчисление? Ибо, если и Сына подчисляете, то возобновляете то же учение нечестия и окажетесь в одном этом речении повторяющими неподобосущие, низшую степень достоинства, рождение в последствии, одним словом, все вдруг хулы на Единородного, которые опровергать потребовалось бы более времени, нежели сколько можно уделить, сообразно с настоящим намерением, притом cиe нечестивое учение, по мере сил, обличено уже нами в другое время и в других местах. А если полагают, что подчисление приличествует одному Духу, то пусть знают, что одинаковым образом произносится Дух с Господом и Сын со Отцем. Ибо одинаково преподано имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28, 19). Посему, по словосочинению, преподанному в крещении, как Сын относится к Отцу, так Дух к Сыну. А если Дух ставится наряду с Сыном, а Сын ставится наряду с Отцем, то очевидно, что и Дух ставится наряду с Отцем. Поэтому уместно ли утверждать об именах, поставленных в одной и той же связи, что одно из них счисляется, а другое подчисляется?

Вообще же, какая вещь чрез счисление утрачивала когда-нибудь свою природу? Напротив того, исчисленные вещи не остаются ли такими же, какими были от начала, и число не прилагается ли нами к вещам как знак, показывающий множество подлежащих? Из тел одни счисляем, другие меряем, иные же взвешиваем, и которые составляют нечто непрерывное, те берем на меру, а которые раздельны, те подвергаем числу, впрочем и они, если мелки, также бывают измеряемы, о телах же тяжелых заключаем по наклонению весов. Но если мы изобрели для себя знаки к познанию количества, то сим не изменили еще природы означаемых вещей. Посему, как весомых веществ одного другому не подвешиваем, хотя бы то было золото или олово, и измеряемых не подмериваем, так и счисляемых, конечно, не будем подчислять. А если ничто прочее не допускает подчисления, то почему же утверждают, что Духу прилично быть подчисляемым? Но страждущие недугом язычества полагают, что если одно другому уступает или по степени достоинства или по подчинению сущности, то уступающему в сем принадлежит — быть подчисляемым.

Глава 18: О том, как в исповедании трех ипостасей соблюдаем благочестивый догмат единоначалия, и обличение утверждающих, что Дух подчисляется

Господь, предавая нам об Отце и Сыне и Святом Духе, не счетом переименовал Их, ибо не сказал: в первое, второе и третие, или — в одно, два и три, но в святых Именах даровал нам познание веры, приводящее ко спасению. Посему, спасающее нас есть вера, а число придумано как знак, показывающий количество подлежащих. Между тем люди, из всего извлекающие для себя вред, и способность считать употребляют против веры, и хотя знают, что все прочее не изменяется от прибавки числа, однако же в рассуждении Божия естества боятся числа, чтобы ради него не преступить меры в чествовании, подобающем Утешителю.