О свободе (СИ)

Но прежде, чем она успела захлопнуть дверь, хвост наагасаха обвился вокруг её талии и втянул девушку в комнату. Она успела только испуганно пискнуть, прежде чем оказалась в крепких объятиях нага. В это же время хвост выскользнул из-под спины Низкана, и тот шлёпнулся на половицы. Но нисколько не расстроился из-за этого.

- Эт правильно, - одобрил Ерха, - а то лекарь тут неприятный такой мужик. То нельзя, это нельзя...

Риалаш уткнулся носом в волосы Дариллы и с шумом выдохнул воздух. Девушка моментально ощутила винные пары.

- Пусти меня! - она извивалась в его руках, силясь вырваться.

- Не пущай! - строго велел Ерха. - Ты тока, того, не домогайся.

Риалаш фыркнул.

- Кого? Её?

Это прозвучало даже обидно. Дарилла что было сил ударила нага локтем в живот, но тот даже не охнул. Хотя синяки ещё не сошли.

- Она ж пахнет как ребёночек, - пояснил Риалаш Ерхе. - Вся пахнет, - он демонстративно обнюхал девушку от головы до живота.

Дарилла возмущённо ахнула.

Ерха же с удивлением посмотрел на грудь девушки, которая явно очерчивалась под тканью, и озадаченно заметил:

- Да вроде взрослая девка уже.

- Маленькая, - не согласился наг и сжал Дариллу и в руках, и в хвосте.

А потом с ней в обнимку завалился на пол.

- Ты чего? - Ерха с удивлением посмотрел на нага. - Уже спать?

Риалаш ничего не ответил. Только прижался щекой к спине Дариллы и блаженно закрыл глаза.

- Эй, ты чего? Пусти меня! Мне с тобой, что ли, спать? - возмущалась девушка. - Дай я уйду.

- Э-э-э, - Ерха погрозил ей пальцем. - Нет тебе веры! Лежи тута.

После этого дошёл до постели Низкана, стащил с неё одеяло и набросил на Дариллу.

- Здеся спи!

Дарилла пыталась выбраться из хватки заснувшего нага ещё около получаса. За это время Ерха допил остатки наливки и устроился спать прямо под окном. В конце концов, девушка сдалась и с тоской посмотрела в окно.

- Пьяницы! - процедила сквозь зубы она.

Низкан громко всхрапнул, словно соглашаясь с ней.

Чтобы полностью оправиться от ран, путникам понадобилось около трёх недель. Дольше всех восстанавливался Низкан, которому заново пришлось учиться ходить. Риалаш же почувствовал себя здоровым и полным сил уже на следующее утро после попойки. В тот день Дарилла, проснувшись, не обнаружила мужчин в комнате. Даже Низкан отсутствовал. А проснулась девушка злая, как линяющий дракон. Досталось, конечно же, Ерхе, который имел несчастье ближе к полудню столкнуться с ней в коридоре. На крик Дариллы сбежались даже жрецы.

После того, как она успокоилась, отец-воитель Вирак отвёл её в сторону и с укором объяснил, что мужчинам иногда нужно отводить душу. Это разозлило девушку ещё пуще. Всё же присказка, что с жрецом Ваирака можно и в таверну, и в бордель сходить, верна!

Но зато наагасах перестал пугать Дариллу кислым лицом. Наг быстро сошёлся с жрецами и подолгу беседовал с ними, выспрашивая всё о Рирейских горах, что они могли рассказать. А когда с его головы сняли последние амулеты, сам начал отправляться с ними за пределы храма. Девушка всегда так нервничала в такие моменты.

К ней самой в храме относились очень хорошо, хотя первое время молодые послушники смотрели на неё чуть ли не с распахнутыми ртами: всё же женщины к ним заглядывали редко. Пожилые жрецы, уже сложившие с себя сан воителей, частенько расспрашивали девушку о внешнем мире. Старческое любопытство не давало им покоя, и им было интересно решительно всё. А вот зрелых мужчин почему-то интересовало исключительно то, как она оказалась в таких опасных местах, да и ещё в мужском костюме и с обрезанными волосами. Дарилле было неловко признаться, что волосы обрезала она сама, чтобы защититься от блудливых взглядов, да и не только от взглядов. Девушка переживала, что жрецы решат, что её спутники не в состоянии защитить её, раз ей пришлось пойти на такие ухищрения. Поэтому она соврала, что при обвале её шикарную косу придавило камнем и, чтобы выбраться, пришлось отрезать волосы. А мужской костюм - это так, чтобы в седле было удобнее сидеть. Слава богам, не спросили, почему у неё кинжал с собой был!

Но хоть жрецы и относились к Дарилле хорошо, всё же ей было в храме немного неуютно. Ей приходилось иногда притворяться более беспомощной, чем она была на самом деле, более женственной, более... Быть девушкой, в то время как она уже больше привыкла к мужской роли. Из-за этого Дарилле казалось, что её заперли и ограничили свободу. Хотелось вырваться отсюда побыстрее, вдохнуть полной грудью свежий воздух и опять ринуться в путь. Неужели так же она будет себя чувствовать, когда вернётся домой?