О свободе

Несомненное первенство, придаваемое равенству возможностей в иерархии ценностей, ставшей общепринятой после гражданской войны, особенно отчетливо проявлялось в экономической политике. В то время наиболее популярными словами были «свободное предпринимательство», «конкуренция», «laissez-faire»^{13}. Считалось, что каждый волен основывать любое коммерческое предприятие, наниматься на любую работу и приобретать любую собственность. Единственным условием было получение согласия на сделку от другой стороны. Перед каждым открывалась возможность получать прибыли, если дело шло успешно, и нести убытки, если дело проваливалось. Никто не имел права произвольно препятствовать человеку в реализации его планов, и критерием в данном случае являлись результаты его деятельности, а не происхождение, религия или национальность.

Естественным следствием из этого положения вещей стало то, что многие люди, относящие себя к культурной элите, презрительно именовали вульгарным материализмом, а именно — выдвижение на первый план всемогущего доллара и богатства как символа и свидетельства успеха. Как указывал Токвиль, эти сдвиги в шкале ценностей отражали нежелание широких слоев общества принимать в расчет такие традиционные критерии, характерные для феодального и аристократического общества, как родословная и происхождение. Очевидной альтернативой этим критериям являлись результаты практической деятельности че> ловека, а накопление богатств было наиболее простым и доступным мерилом этих результатов.

Другим следствием политики экономического либерализма стало высвобождение колоссального количества человеческой энергии, что превратило Америку в еще более продуктивное и динамичное общество, в котором социальная мобильность сделалась повседневной реальностью. Еще одним (возможно, неожиданным) следствием оказался бурный рост благотворительной деятельности, ставший возможным благодаря стремительному обогащению множества частных лиц. Формы, которые приняла эта деятельность, — организация некоммерческих больниц и лечебных учреждений, пожертвования частного капитала на содержание колледжей и университетов, несметное количество благотворительных организаций, предназначенных для помощи малоимущим — также определялись доминирующей в обществе системой ценностей, среди которых особое место занимала деятельность, направленная на воплощение в жизнь идеи «общества равных возможностей». Разумеется, как и повсюду, в области экономической деятельности практика не всегда соответствовала идеалу. С одной стороны, правительству в этой области действительно отводилась второстепенная роль, и оно не выходило за отведенные ему рамки; на пути свободного предпринимательства не создавалось никаких препятствий, а к концу девятнадцатого столетия были предприняты конструктивные правительственные меры, направленные на устранение помех свободной конкуренции со стороны частных лиц и организаций (особую роль здесь сыграл антитрестовский закон Шермана^{14}). Однако, с другой стороны, заключаемые в обход закона соглашения и иные негласные меры продолжали нарушать свободу беспрепятственного доступа всех частных лиц в любые отрасли бизнеса и ко всем профессиям. Нельзя отрицать также, что в силу укоренившихся социальных традиций особые преимущества предоставлялись на практике выходцам из «приличной» семьи, с «подобающим» цветом кожи и «надлежащего» вероисповедания. Тем не менее быстрое повышение социального и экономического статуса различных менее привилегированных групп говорит о том, что эти препятствия отнюдь нельзя было считать непреодолимыми.

Что касается действий правительства, одним из основных отступлений от принципов свободной конкуренции стала внешнеторговая политика. Протекционистские пошлины с целью защиты отечественной промышленности были возведены в ранг святыни еще в «Отчете по мануфактурам» Александра Гамильтона, где он провозгласил их неотъемлемой частью «американского образа жизни»^{15}. Разумеется, протекционистские пошлины были несовместимы с радикальной интерпретацией концепции равенства возможностей и уж, во всяком случае, со свободой иммиграции (которая вплоть до начала Первой мировой войны была общим правилом и исключения из которого затрагивали лишь выходцев из стран Востока). Тем не менее у протекционизма были свои защитники, пытающиеся дать ему «рациональное» обоснование, ссылаясь, во-первых, на интересы национальной обороны и, во-вторых, на утверждение (уж совсем «из другой оперы»), что принцип равенства имеет силу только «по эту сторону океана». Эта идущая вразрез со всякой логикой аргументация была также принята на вооружение большинством сегодняшних сторонников совершенно иной концепции равенства.

Равенство результатов