О Тайной Канцелярии

Николай Михайлович Карамзин О Тайной Канцеляріи

Левекъ говоритъ, что Царь Алексѣй Михайловичъ учредилъ Тайную Канцелярію, и, какъ легкій Французскій Авторъ, прибавляетъ: «жаль! онъ былъ впрочемъ хорошій Государь!» Мы знаемъ, какъ по большой части Французы пишутъ Исторію, и не удивляемся. Гораздо важнѣе то, что Г. Шлецеръ, бывшій нѣсколько лѣтъ Профессоромъ Руской Исторіи въ нашей Академіи – (иностранный Профессоръ Руской Исторіи!!) – шутя надъ Левекомъ, и называя его не Историкомъ, а граверомъ-Левекомъ, также приписываетъ учрежденіе Тайной Канцеляріи Алексѣю Михайловичу. Ужасъ ея, говоритъ онъ, такъ поразилъ умы, что перо выпало изъ рукъ лѣтописцевъ, и всѣ лѣтописи перервались въ царствованіе сего Государя.» Это, на примѣръ, очень любопытно, естьли справедливо; но могъ ли Г. Шлецеръ, ученый Критикъ и страстный любитель нашей Исторіи, не усомниться въ истинѣ такого случая (fair)? Естьли и словесная критика важна въ Исторіи, то философическая еще важнѣе. Какъ! Царь Алексѣй Михайловичь, доброй и человѣколюбивой, основалъ страшное судилище? и для чего? какія чрезвычайныя опасности и заговоры могли оправдать сіе Учрежденіе? Въ царствованіе славное и кроткое подняло голову чудовище?? при государѣ, котораго Бояре Рускіе окружали съ любовію и почтеніемъ (ибо Онъ не казнилъ и не душилъ ихъ подобно Ивану Васильевичу, не боялся ихъ подобно Годунову, не равнялся съ ними подобно Шуйскому, и царствовалъ смѣлѣе, надежнѣе своего родителя) – при Государѣ, который иногда (на примѣръ во время Новогородскаго и Псковскаго мятежа, во время двухъ бунтовъ Московской Черни) умѣлъ бытъ правосуднымъ, но всегда любилъ прощать и миловать?? Ктожь были жертвами Его Тайной Канцеляріи? Развѣ Онъ учредилъ ее для того, чтобы она дремала въ бездѣйствіи? Олеарій[1], Маербергъ, говоря о происшествіяхъ (и самыхъ маловажныхъ) Его времени, безъ сомнѣнія разсказали бы нѣкоторые анекдоты Руской жестокости[2], которую иностранцы всегда любили изображать яркими красками. Самое преданіе сохранило бы для потомства память начальныхъ ужасовъ тайнаго судилища, естьли бы они и въ самомъ дѣлѣ заставили молчать лѣтописцевъ. Но можно доказать, что царствованіе Михаила Ѳеодоровича и Алексѣя Михайловича было, напротивъ того, цвѣтущимъ временемъ Рускихъ лѣтописей, перерванныхъ нещастіями Россіи. Естьли имѣемъ описаніе временъ Царя Ивана Васильевича, Годунова, Димитрія самозванца, Шуйскаго и славныхъ патріотическихъ дѣлъ междуцарствія, то мы обязаны тѣмъ спокойному вѣку великихъ Романовыхъ. Добрые монахи, которые въ нашествіе Поляковъ служили для Рускихъ не только примѣромъ любви къ отечеству и къ Вѣрѣ, но и примѣромъ храбрости, могли тогда снова обратиться къ Мирнымъ упражненіямъ благочестивой жизни и къ похвальной охотѣ своей быть Историками отечества. Смѣло требую свидѣтельства всѣхъ знакомыхъ съ манускриптами нашихъ монастырскихъ библіотекъ: на многихъ историческихъ рукописяхъ именно означено время ихъ сочиненія, и сіе время есть – царствованіе Михаила и великодушнаго Сына Его. Я самъ имѣю одну лѣтопись, тогда писанную и доведенную до начала Польской войны при Алексѣѣ Михайловичѣ; въ концѣ ея поставленъ 1664 годъ. Гдѣ же страхъ, произведенный Тайною Канцеляріею? Гдѣ онѣмѣніе лѣтописцевъ? спрашиваемъ У Г. Шлецера; но онъ развертываетъ первый томъ Татищева, показываетъ намъ страницу 59 – и мы оставляемъ въ покоѣ сего ученаго иностранца, достойнаго нашей искренней благодарности за то, что онъ во многихъ случаяхъ умною своею критикою способствуетъ основательности Руской Исторіи.