О таком не говорят

В парке на скамейке рядом с ней две женщины обсуждали мощь солнечного затмения. Темой их обсуждения был вопрос, можно ли от него ослепнуть. Можно ли ослепнуть, если выйти на улицу во время солнечного затмения и смотреть только в землю? Может ли ослепнуть собака, если ты выведешь ее на прогулку? Надо ли задергивать шторы, чтобы домашняя кошка случайно не выглянула в окно? Можно ли ослепнуть, робко спросила одна из женщин, глядя на фотографию солнечного затмения? На картину с изображением солнечного затмения, на текст с подробным его описанием? Если ты вдруг ослепнешь, будучи очень и очень старым, как ты поймешь, что именно вызвало слепоту: возраст или солнечное затмение? Шедшее рядом с тобою, бок о бок, в черно-пламенной тишине, и дожидавшееся своего часа.

• • •

Разумеется, когда случилось солнечное затмение, диктатор смотрел прямо в небо, чтобы показать всем и каждому, что даже природа над ним не властна.

• • •

Было трудно понять, какая форма протеста против нынешнего режима будет наиболее действенной. На следующий день после выборов ее муж проснулся с неодолимым желанием набить на лице татуировку. «Либо слезинку под правым глазом, либо череп на все лицо». В итоге он остановился на слове ХВАТИТ! очень мелкими буквами прямо под линией роста волос, где его было почти и не видно.

• • •

В память о жертвах терактов 11 сентября постояльцам отеля будет предложен бесплатный кофе и мини-маффины с 8:45 до 9:15

• • •

Раньше эти сообщества нам навязывали извне, вместе с их внутренней атмосферой. Теперь мы выбираем их сами – или думаем, что выбираем. Ты регистрируешься на сайте исключительно для того, чтобы смотреть фотографии своих племянников, а лет через пять уже веришь в теорию плоской земли.

• • •

Вот что странно: стало появляться все больше и больше историй об охотницах за нацистами, о женщинах, которые заманивали нацистов в глухие леса обещанием секса и там их убивали, о женщинах, раздевавшихся догола у ворот Освенцима, чтобы отвлечь охранников, а потом вырывавших у них автоматы одним проворным нагим движением. Где были эти истории в ее детстве? В историях ее детства люди в основном прятались на чердаках и ели по одной картофелине в неделю. Но эти истории с обещанием секса и убийствами в глухих лесах, они бы представили все в ином свете.

• • •

«MySpace» был целой жизнью, – чуть не расплакалась она в книжном магазине в Чикаго, и люди, пришедшие ее послушать, тут же представили себе фотку парня в белой футболке, с улыбкой глядящего через плечо, и у каждого в голове включилась любимая музыка. – А теперь все потеряно, все потеряно, все!»

• • •

В Торонто человек, с которым она плотно общалась в портале, теперь говорил с ней вживую – голосом, в котором явно присутствовали модные интонации. «Одно время я постил в Сеть свои яйца. Выкладывал обычные фотки гаража или кухни с мудями на заднем плане, потихонечку увеличивая их количество». Она подумала, что первый ответ на подобное заявление должен был быть таким: Зачем ты так делал? Но она почему-то приняла как должное, что на каком-то этапе развития человеческой цивилизации у кого-то могут возникнуть вполне убедительные причины, чтобы выкладывать в Сеть свои яйца, потихонечку увеличивая их количество. Она посмотрела на его ноги; он был в ковбойских сапогах, по приколу, как иногда по приколу выкладывал свои фотки в огромной ковбойской шляпе и подписывал их: «Я – ковбой». Он был одним из тайных творцов нового коллективного чувства юмора; голос, который она сейчас слышала – тихий и близкий, – уже разнесся пожаром по всему миру.

«Как-то вечером я пошел в бар, где встречались местные блогеры, – продолжал он. – Ко мне подрулил какой-то чувак и вручил визитку с печатной надписью: Я видел твои яйца. Он не сказал ни единого слова. И в ту же секунду, как по команде, его приятеля стошнило в мусорное ведро».

«И я подумал, что смешнее, наверное, уже ничего не будет».

Принесли еду, оказавшуюся отвратительной, но так и было задумано: они нарочно заказали самое худшее, что есть в меню, по приколу. «Об этом надо писать, – сказала она, наклонившись вперед, словно под сильным ветром. – Напиши. Но пусть это будет что-то такое… как у Джейн Остин: что-то сказанное за завтраком над тарелкой с холодной бараниной, фатальная ошибка в кадрили, шелест перьев в гостиной». Бледные оттенки лилового, волосок, расщепленный до ДНК. Социальный роман.

Она смотрела на его профиль и видела в нем конечную точку цивилизации, полыхающую огнем: корабли на просторах Атлантики, морская болезнь наших предков над бурлящими зелеными водами, тот факт, что он выглядит точно как его сын, чьи фотографии он иногда выкладывал на портале. Если об этом никто не напишет, размышляла она, как мы тогда сохраним их для будущего – ощущения человека на стыке веков, когда он постит в Сеть свои яйца, потихонечку увеличивая их количество?