О тех, кто предал Францию

Гамелен получил должность главнокомандующего случайно. На место Вейгана в 1935 году намечался генерал Жорж. Но Жорж был тяжело ранен во время покушения на короля Александра в Марселе в 1934 году, и выбор пал на Гамелена. В пройденном им жизненном пути нет ни проблеска славы, ни искры гения. Генералу необходим ореол легенды. Трудно было создать легенду о Гамелене. Он был наименее внушительным из всех французских генералов. Он служил в штабе генерала Жоффра. Он пользовался репутацией действительного инициатора знаменитого приказа Жоффра накануне битвы на Марне. Одно следует сказать в защиту Гамелена: никогда, в отличие от своих коллег Петэна и Вейгана, он не состоял в заговоре против республики. Но одного этого достоинства еще мало для главнокомандующего. В качестве руководителя армии Гамелен в числе других несет ответственность за недостатки и упущенья в вооружении армии. Если бы он, как того требовал долг, во-время сигнализировал, то, может быть, многое удалось бы наверстать. Он был ответственен за преступное пренебрежение к так называемой «Малой линии Мажино», которая вела от основной линии до Ламанша. Малая линия носила громкое имя, но на деле состояла из нескольких рядов жалких полевых укреплений.

И, наконец, генерал Гамелен несет ответственность за самую пагубную операцию французской армии: за поход в Бельгию. Все соображения диктовали армии единственную тактику: ждать немцев на укрепленных позициях. Выйдя за линию, французские войска неизбежно должны были встретиться с противником, значительно превосходящим ее в техническом отношении и имеющим огромный перевес в авиации, на территории, лишенной всяких укреплений. Кроме того, продвижение по территории Бельгии ставило французскую армию под угрозу флангового удара со стороны Арденн. Старый спор о том, что следует защищать— порты Ламанша или район Парижа, вспыхнул в самый критический момент войны. Гамелен, вопреки советам подавляющего большинства офицеров своего штаба, решил двинуть войска в Бельгию.

Девятая армия генерала Андре Корапа занимала центр французского фронта. Она двигалась такими темпами, что за три дня проделала десять миль. Девятая армия еще не успела добраться до предназначенных позиций, как механизированные германские части уже прорвались сквозь ее расположение. Лишь одна пятая армия Корапа вышла из окружения, остальные погибли или попали в плен к немцам. Брешь, образовавшаяся от этого разгрома (что это было — предательство или чудовищная ошибка?) уже не могла быть заполнена ничем.

Многочисленные сообщения свидетельствуют о том, что многие высшие офицеры обнаружили полнейшую несостоятельность. Они пошли на войну вопреки собственным убеждениям: они не верили, что эта война — правая война. Большинство офицеров, призванных из резерва, принадлежали к «Боевым крестам» и другим фашистским организациям. Они восхищались немцами и не считали нужным это скрывать. Это были не те люди, которые могли бы вести солдат в наступление или организовать оборону. Да и подчиненные им не верили.

После первых же поражений офицерский состав армии немедленно обнаружил признаки разложения. Когда военные события приняли неблагоприятный оборот, некоторые офицеры побросали свои части и занялись эвакуацией своих семей из Парижа.

Франция не была побеждена Гитлером. Она была разрушена изнутри «пятой колонной», обладавшей самыми влиятельными связями в правительстве, в деловых кругах, в государственном аппарате и в армии.

На борту парохода, который увозил ценя из Франции, я встретил одного из самых богатых и влиятельных хлебных маклеров страны. В начале военных действий он обрел убежище в департаменте снабжения армии. Затем он основал филиал этого департамента у себя на дому, в Париже. В мае он откупился от службы в армии. При помощи щедрых взяток ему удалось добыть себе командировку с важным поручением в Аргентину. Мы долго беседовали о трагедии, постигшей Францию. Я задал ему вопрос, который так часто задавал самому себе: «Почему это случилось? Как это могло случиться?»

Он ответил: «Это случилось потому, что во Франции слишком много таких людей, как я». Это циничное признание было наилучшим объяснением из всех, какие я когда-либо слышал.

Французский народ не повинен в гибели и расчленении Франции. Наступит время, когда народ сам возьмется за дело возрождения своей страны. Я убежден, что время это не за горами.

Гордон Уотерфилд

Что произошло во Франции

Глава I

КУЛЬТ ИНДИВИДУАЛИЗМА