«О текущем моменте» № 10(70), 2007 г.

[3] Повышение проходного процента и запрет на создание избирательных блоков - средство недопущения в Думу не только малоизвестных партий, чьи идеология и программы трудноотличимы от идеологий и программ широко известных партий с теми же идеологическими пристрастиями, но и партий, действительно выражающих некие «особые мнения», которые не находят себе места в идеологиях и программах наиболее известных партий. Т.е. система строится так, что идеи настоящего развития, которые в момент их оглашения не могут быть широко известными и тем более - господствующими в обществе, не могут быть на партийно-организационной основе внесены и в парламент, избираемый на таких принципах. Т.е. в таких условиях идеи настоящего развития должны воплощаться в жизнь неформальными, не проторенными путями, что, в общем-то, лучше и для развития идей, и для жизни общества, чем попытки перехвата и узурпации идей “вождями” и бюрократией каких-либо партий, которые норовят идеи общественного развития принизить до нужд своего собственного эгоизма.

[4] Само по себе это полезно, поскольку с одной стороны, - те, кто действительно не считает выборы при сложившемся наборе партий или в принципе средством решения проблем общества, и участие в них - своим долгом, на выборы не ходят, а с другой стороны, - хотя бы отчасти упрощает работу избирательных комиссий, избавляя их от работы с никчёмными бюллетенями.

[5] Т.е. при любой сколь угодно малой численности принявших участие в выборах они юридически состоятельны, а вновь избранная законодательная власть - формально-юридически легитимна.

[6] Из заявивших о себе в 1990-е гг. нескольких десятков политических партий до парламентских выборов 2007 г. дошли только 14. Достигнуто это главным образом тем, что по новому закону численность политической партии должна быть не менее 50 000 человек (на выборах 2003 г. политической партии достаточно было иметь 10 000-ный списочный состав). Но после введения в действие новой нормы закона к 2007 г. не все партии, участвовавшие в выборах 2003 г., смогли столь резко увеличить свою численность, а из числа тех, которые смогли её увеличить, ряду партий было отказано в перерегистрации под предлогом несоответствия представленных ими списков фактическому членству в партии граждан.

Для сведения: в апреле 1917 г. численность РСДРП (б) составляла около 80 000 человек, к VI съезду, состоявшемуся в августе 1917 г., по разным подсчётам она увеличилась до 200 000 - 240 000 человек. Т.е. требование нового закона о численности партии в 50 000 - вовсе не запредельное для России, однако с оговоркой: если политически активная часть её населения, во-первых, достаточно многочисленна и, во-вторых, убеждена в возможности реализовать свои политические интересы через участие в деятельности политических партий. Последнее и есть главное для функционирования многопартийной системы.

Если же нет ни первого, ни второго, то “партии” неизбежно будут бездушными политтехнологическими инструментами, а не организациями политически активных граждан, хотя с набором необходимого для их юридической регистрации списочного состава создающие их политтехнологи проблем испытывать не будут - это, прежде всего, вопрос финансового обеспечения со стороны инвесторов в тот или иной политический проект.

В России же по данным различных социологических опросов последних нескольких лет от 30 до 80 % населения не доверяет политическим партиям. Самая яркая иллюстрация на эту тему - заголовок одной из статей в “Московском комсомольце” 2005 г.: “17 % россиян доверяют политическим партиям. Милиции - в два раза больше…” (http://www.mk.ru/blogs/idmk/2005/06/22/mk-daily/56280/). Почему при таком отношении к политическим партиям россияне ходят на выборы и голосуют за партии, которым в большинстве своём не доверяют? - это другой вопрос… Но в таком обществе говорить об успешном строительстве многопартийной системы - значит обманывать себя и других: многопартийность в нём может существовать только как нечто параллельное его действительной политической жизни, не оформленной структурно и юридически.