«О текущем моменте» № 8(68), 2007 г.

«Бюро ВРНС [36], с благодарностью оценивая работу, проделанную авторским коллективом «Русской доктрины» и фондом «Русский предприниматель», предлагает развернуть на основе этого документа и иных подобных[37] разработок широкую дискуссию о путях будущего развития страны, о мировоззренческих основах её внутренней и внешней политики, экономики, государственного устройства и общественного уклада (выделено нами при цитировании). Провести специальную конференцию ВРНС на эту тему» (Приводится по публикации на официальном сайте Московского патриархата: http://www.mospat.ru/index.php?page=37458).

Выделенное жирным в приведённой выше цитате из “Итогового протокола” аналогично пункту 1 Рекомендаций парламентских слушаний по Концепции общественной безопасности, однако Сергиевский проект пиарится с момента своей первой презентации 1 января 2005 г., аккуратно, в меру, так чтобы не вызвать к нему отвращения, а отношение к КОБ совсем иное - с момента публикации её первых материалов в 1992 г. [38] КОБ целенаправленно замалчивается [39] и публичными политиками, и государственными СМИ, и якобы “независимыми” СМИ и соответствующими подразделениями РАН [40].

То обстоятельство, что Сергиевский проект ненавязчиво подаётся обществу как якобы единственная альтернатива «новому мировому порядку» западного образца, без рассмотрения с его позиций иных проектов глобализации, является косвенным подтверждением и следствием того, что Сергиевский проект - тщательно взращиваемое «тепличное растение» в политическом огороде заправил библейского проекта порабощения человечества (о нём далее).

Поэтому Сергиевский проект может внедряться в общество исключительно в изоляции от действительно жизненно состоятельных идей, поскольку при столкновении с ними искусственность и жизненная несостоятельность Сергиевского проекта обнажится заблаговременно, т.е. раньше, чем она и так обнажится на практике[41] в ходе попытки его осуществления.

В условиях же монополии определённых политических сил на активные СМИ [42] критика его и альтернативы ему не могут стать достоянием широких слоёв общества, вследствие чего проект и может продвигаться в общество, обретая доверчиво бездумных приверженцев.

При этом одно из назначений Сергиевского проекта - породить иллюзию концептуальной властности [43] некоторой части воцерковленной в РПЦ околонаучной общественности и самой иерархии РПЦ, в то время как в действительности Россия на основе Сергиевского проекта будет управляема извне в обход контроля сознания его приверженцев. То, что Сергиевский проект подаётся как рождённый активистами-инициативниками и поддержанный иерархией РПЦ, - тонкий психологический ход, имитирующий реализацию принципа, в советские времена выражавшегося в словах «народ и партия едины», а ныне в афоризме В.Чаплина «церковь это не только люди в рясах…».

Т.е. Сергиевский проект - это не тот случай, когда спасатель действует по своему усмотрению на основе своего профессионализма, спасая вопреки им самим тех, кто подчас и не подозревает об опасности или неадекватно на неё реагирует.

Чтобы понять, почему Россия на основе Сергиевского проекта будет по-прежнему управляема извне, необходимо рассмотреть ещё одно возражение нам со стороны приверженцев Сергиевского проекта. Это - мнение об уникальности православия, которая якобы независимо от всех прочих обстоятельств (прежде всего, - от организационных форм жизни общества, идентичных псевдомусульманскому «халифату» и жидо-масонскому Западу) обеспечит качество жизни, достойное человека, всем жителям возрождённой на основе Сергиевского проекта России вне зависимости от их вероисповедания и социального статуса в православном «халифате».

Действительно, эстетическая уникальность православия на Руси имеет место и выражается в архитектуре храмов, их убранстве, иконописи, музыкальной культуре РПЦ. Всё это оказывает и оказывало в прошлом воздействие на психику людей, прежде всего на безсознательные её уровни [44], и потому наложило печать на быт и всю деятельность людей.

Действительно, отношение к жизни, вырабатываемое у множества людей культурой многонациональной Руси после того, как православное вероисповедание стало синонимом русскости, отличается и от традиционно-мусульманского, и от католического, и от посткатолического протестантизма во всех его разновидностях. Однако есть некоторые обстоятельства, которые заставляют задуматься о психологически глубинной сути этого своеобразия.