«О текущем моменте» № 8(80), 2008 г.

Ещё пример правильного подхода к стандартизации и унификации. Калибр основного советского миномёта в годы Великой Отечественной войны был специфически унифицирован с калибром основного германского миномёта: наш 82 мм был «чуть-чуть» побольше калибром, чем 81 мм германский - благодаря чему из советского миномета можно было стрелять трофейными немецкими минами (для этого были специальные таблицы стрельбы, поскольку дальность при такой стрельбе была меньше, а рассеяние мин больше), а из немецкого миномёта трофейными советскими минами стрелять было нельзя - они просто «не лезли» в ствол.

[61] У них унитаз для крейсера может называться как-то иначе (так что не допущенный к секретам человек и не догадается, о чём идёт речь) и под другим «лэйблом» и с другим штрих-кодом стоить в сотни раз больше, нежели такой же унитаз, предназначенный для отеля (реальный случай в 1970-е гг., вскрытый оной из контрольных комиссий).

Их способ «распиливания бюджета» приводит к тому, что в ряде случаев живучесть их техники и её боевая работоспособность оставляет желать лучшего. Причина этого в том, что в ней имеется множество «прибамбасов», которые в реальном бою либо вовсе не нужны, либо без них можно обойтись, но которые просто занимают место или при их боевых повреждениях могут вывести из строя и другое оборудование (например, вызвав пожар, который уничтожит всё остальное). Но без «прибамбасов» военная техника стоила бы существенно меньше и потому кто-то из тех, кто действует в ВПК-шном бизнесе США не смог бы получить своих доходов.

Тем не менее, не надо обольщаться в отношении надёжности и живучести отечественной боевой техники: в мирное время в ВМФ СССР из-за разного рода аварий погибло большее количество атомных подводных лодок, нежели за тот же период погибло американских (причём американские лодки гибли на историческом этапе выработки конструкции этого вида вооружения, а советские и российские по завершении этого этапа, когда атомная лодка перестала быть чудом военной техники). Причины этого носят общесоциальный характер: люди, которые делают «Жигули» и военную технику в своём большинстве нравственно-психологически одинаковы, и отношение их к работе одинаково плохое. В советские времена это отчасти компенсировалось тем, что в ВПК шло работать некоторое количество «фанатиков», которые жертвуя собой, через неустроенность личной жизни, инфаркты, инсульты и психосоматическую онкологию, в ряде случаев могли во многом компенсировать системные пороки ВПК послесталинских времён, когда репрессии в отношении карьеристов-пустоцветов и вредителей прекратились.

[62] Ещё один исторический факт: решение о начале производства на Московском автозаводе машины, ставшей “Москвичом- 2141” (прототип - одна из моделей французского концерна “Рено”), было принято Политбюро ЦК КПСС. Невозможно представить, чтобы в США такого рода вопросы постоянно решались на уровне Совета Национальной безопасности: это уровень даже не министерства экономики США, а уровень совета директоров автоконцерна. Их Совет безопасности работает с другой проблематикой, что видно из Директивы СНБ США 20/1 от 18.08.1948 г.

[63] Как можно понять из интервью Саакашвили французской газете “Liberation”, для Саакашвили (во всяком случае пока) поражение в Южной Осетии - вовсе не стратегическое поражение, т.е. не крах:

«- Американцы советовали вам не вторгаться в Осетию, почему вы это сделали?

Никакого вторжения в Южную Осетию не было, потому что мы там и так были. Расстояние между позициями двух сторон подчас было 20 - 30 метров. Грузинские позиции располагались в двух километрах от Цхинвали. Это не вопрос выбора. Столкновения уже начались: единственный выбор был - дать отпор русским или капитулировать, смирившись с режимом вроде режима Виши. Это был тщательно подготовленный план. Пилоты, которых мы взяли в плен, не летали пятнадцать лет, их мобилизовали за четыре дня до вторжения. Я ожидал нападения в Абхазии. Мне всегда казалось, что Южная Осетия ничего не значила для России. Даже когда там стала усиливаться напряжённость, я думал, это блеф, и можно всё остановить. Я совершил эту ошибку, потому что думал, что главное нападение произойдёт в Абхазии. Не думал, что они могут напасть на Тбилиси.

- Считаете ли вы, что у Грузии всё еще есть перспективы интеграции в Европейский союз и НАТО?