О том, как грех вызывает наказание

Увидев предпочтение, оказанное брату, и видя в нем обличение своих злых дел (1 Ин. 3, 12), Каин сильно огорчился, и поникло лице его (Быт. 4, 3–4). Господь, желая, чтобы Каин исправился, предостерегает его от злого дела, кротко обличая Каина в его внутреннем, сердечном грехе, не приведенном еще пока в исполнение самим делом, и призывает к борьбе с самим собою, к борьбе за добро и святость. «Согрешил еси, умолкни, – говорит Господь Каину, – хотя он (Авель) и удостоился от Меня чести, и дар его принят, но к тебе обращение его, и ты тем обладаеши, так что и после этого греха Я за тобою оставляю преимущества первородства и ему повелеваю быть у тебя под властью и начальством» (свт. Иоанн Златоуст). Зная жестокость братоубийственного намерения Каина, Бог наперед хочет смягчить его сердце и успокоить его ум и для того подчиняет ему брата и не отнимает у него власти над ним. Каин, однако, не послушался Божиего призыва и отворил греху дверь своего сердца. Таково различие во внутреннем расположении Каина и Авеля, такова сила греха. Зазвав доверчивого брата в поле, Каин убил его, совершив невиданное еще землею злодеяние.

Убийство не могло быть сокрыто от Бога, но Господь, готовый простить всякий грех, лишь бы только грешник искренне раскаялся, одним Своим вопросом: Где Авель, брат твой? (Быт. 4, 9) – наводит Каина на мысль о покаянии. Но как отец его Адам не воспользовался в раю данной ему Господом возможностью исправить свою ошибку, так не сделал этого и Каин. Он дерзко ответил Богу: Не знаю. Разве я сторож брату моему?

Если бы Каин осознал свой грех, если бы ответил на призыв Божий и со смирением испросил у Него прощения, человеколюбивый Господь отпустил бы ему его согрешение. Но этого не произошло, а дерзость и бесстыдное отрицание своего злодеяния не допускали возможности дальнейшего испытания Каина, и Господь произнес приговор: И ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле (Быт. 4, 11–12).

Не только за злое употребление телесной силы, но и за непокаяние и бесстыдство Бог обрекает Каина на всегдашнее изгнание, чтобы не только он сам имел непрестанный урок и напоминание о своем беззаконном поступке, но и все видящие его не отваживались на подобные злодеяния, чтобы наложенное на Каина наказание внушало всем не обагрять земли кровью. Не подверг Господь Каина скорой смерти, чтобы его поступок не был предан забвению, а оставил жизнь, тягчайшую смерти, чтобы он самым опытом познал, какое страшное совершил преступление.

Как наказанный убийца, Каин должен был служить предостерегающим примером для других. Поэтому всякий, кто убьет Каина, по слову Божию, подвергал себя наказанию в семь раз большему. Для этого Господь полагает на Каина знамение – вид стенания и трясения, чтобы никто не убил его по незнанию и не подвергся столь тяжкому наказанию.

А убийца и тогда вел жизнь несчастнее всех людей, и в последующие времена подвергается всеобщему осуждению и представляется в Божественном Писании как отверженный и проклятый Богом. Значит, тот действительно терпит зло, кто творит преступление закона Божественного – закона добра.

Первые поколения потомков Адама и Евы были наделены необыкновенным долголетием. Так, сам Адам жил 930 лет, Сиф – 912 лет, Енос – 905 лет, Каинан – 910 лет, Малелеил – 895, Иаред – 962, Енох – 365, Мафусаил – 969, Ламех – 777, Ной – 950 лет. Но злодеяния стали сильно разрастаться в мире, и высшего своего развития они достигли вследствие смешения между собой потомков Каина, называемых за их беззакония сынами человеческими, и потомков третьего сына Адама и Евы – Сифа, называемых за их благочестие сынами Божиими. По грубому влечению чувственности сыны Божии уклонились от благочестия, увидели дочерей человеческих (из потомства Каина), что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал (Быт. 6, 2). Вожделение красоты увлекло сынов Божиих в погибель; красота лица была для них причиной блудодеяния и необузданности, так как устремились они к женам не по желанию чадородия, продолжения рода, но по неумеренной похоти. «Они побеждены были красотой и не хотели обуздать беспорядочное вожделение, но, увлекшись видом жен, погрязли в нечистоте и этим беззаконием сделали себя недостойными вышнего промышления» (свт. Иоанн Златоуст).