О царствовании Юстиниана

7. Итак, народ франков был охвачен воинственным порывом и уже взялся за оружие. Нарзес также вооружил римлян и вывел из лагеря на середину между двумя лагерями, где нужно было их построить в фалангу. Во время движения войска, когда стратиг сел на коня, ему объявили, что некий герул, не из рядовых и неизвестных, но очень знатный, умертвил жестоко одного из своих служителей за какое-то упущение. Тотчас, сдержав поводьями коня, он приказал вывести убийцу на средину, считая неблагочестивым вступать в сражение, прежде чем преступление не будет наказано и искуплено. Допрошенный им варвар признался в своем преступлении. Он не только не запирался, но, наоборот, говорил, что позволено господам делать со своими рабами, что они пожелают, чтобы и другие знали, что они получат то же, если не будут выполнять свои обязанности. Он не только не раскаивался в своем преступлении, но был дерзок и заносчив и, казалось, даже гордился этим. Нарзес приказал оруженосцам умертвить этого человека. И он умер, пораженный мечом в пах. Толпа же герулов, как свойственно варварам, была обижена, негодовала и решила воздержаться от сражения. Нарзес же, искупив таким образом скверну преступления и мало заботясь о герулах, двинулся в расположение войска и объявил во всеуслышание, что кто желает быть участником победы, пусть следует за ним. Так он был уверен в божьей помощи, что спешил на дело, как бы уже предрешенное. Синдуал же, вождь герулов, считал позорным и неблагородным, если он и его отряд будут обвинены в дезертирстве, когда завязывается такое сражение. Они покажутся тогда как бы напуганными врагом и расположение к умершему выставляющими только как предлог и прикрытие своей трусости. Не вынося бездеятельности, он предложил Нарзесу оставаться на месте, так как сам скоро придет со своими. Нарзес ответил, что оставаться нельзя, но он позаботится, чтобы и они нашли свое место в строю, хотя и придут немного позже. Итак, герулы, хорошо вооруженные, двинулись медленно и в порядке.

8. Нарзес же, дойдя до места, где должно было произойти сражение, тотчас выстроил и расположил войско в фалангу. Всадники были расставлены по краям с обеих сторон, вооруженные копьями и легкими щитами, мечами и луками, некоторые имели сариссы. Сам же он стоял на правом крыле. Зандалас, начальник свиты, и те из рабов домашних, которые были знакомы с военным делом, стояли гам же. По краям же стояли люди Валериана и Артабана, которым было приказано на короткое время укрыться в чаще леса и, когда нападут враги, внезапно броситься на них из засады и теснить с обеих сторон. Все же промежуточное пространство занимала пехота. Передовые, одетые в панцыри, доходящие до ног, и имея весьма прочные шлемы, образовали сомкнутый строй. Позади стояли другие, так что строй заканчивался арьергардом. Все же легко вооруженные стрелки и пращники оставались позади, ожидая благоприятного момента для стрельбы. Для герулов место было предназначено в средине фаланги, но оно было пусто, так как они еще не пришли. Между тем два герула, перебежавшие немного раньше на сторону врага, не зная, какое решение потом принял Синдуал, побуждали всех варваров как можно скорее напасть на римлян. Они говорили: «Вы найдете их в полной суматохе и беспорядке, так как герульская дружина негодует и отказывается сражаться, а другие подавлены их отпадением». Бутилин, легко убежденный этими словами, потому, думаю, что желал, чтобы это было верно, тотчас послал войско на неприятеля и все шли с воодушевлением прямо на римлян, но спокойно и в порядке, ободренные известиями, с шумом и песнями, как будто надеясь истребить одним ударом все им противостоящее. Форма их боевого порядка была подобна клину и походила на дельту. Передняя его часть, которая заканчивалась острием, была плотна и закрыта со всех сторон щитами. Можно сказать, что они своим построением напоминали голову свиньи. Фаланги же с каждой стороны, построенные в глубину по сотням и по лохам и как можно больше протянутые вкось, постепенно отдалялись друг от друга и заканчивались, охватывая большое пространство, так что промежуток между ними оставался пустым и видны были ряды голых спин воинов. Они стояли, отвернувшись друг от друга, чтобы противостоять неприятелю, но сражались в безопасности, прикрытые щитами. А тыл защищали стоящие в противоположном ряду.