О царствовании Юстиниана

6. В это время был захвачен оруженосцами Юстина один перс, пробиравшийся в укрепление. Доставленный в лагерь и подвергнутый сечению, он был вынужден правдиво рассказать о планах своих и показал, что Нахогаран уже прибыл в Иверию. Он послан им воодушевить войско, находящееся здесь, сообщением, что полководец скоро прибудет. Он сказал, что персы, находящиеся в Мухиризисе и Котаисии, в скором времени прибудут сюда помочь своим соотечественникам. Они уже знают о нашем [римлян] походе. Когда это было сказано, римские военачальники немедленно начали совещаться о положении дел. Буза предлагал со всем войском идти навстречу наступающим врагам. Вследствие своей малочисленности они, по всей вероятности, будут побеждены, и тогда, несомненно, сдадутся очень скоро и находящиеся в укреплении, будучи лишены помощи. Если же они и будут сопротивляться, то без всякого труда будут подавлены. Это предложение понравилось даже Улигангу, вождю герулов. Он часто повторял поговорку, варварскую и незамысловатую, но дельную и полезную, что нужно сначала раздавить пчел, а затем с удобством собирать мед. Рустик же, сделавшийся самоуверенным и наглым, как думаю, вследствие своего преступления и вследствие того, что сговор с Мартином придавал ему духу, осыпал Бузу открытыми насмешками и словесными оскорблениями, говоря, что он никогда не подавал разумных советов. Он считал наилучшим никогда не подвергать войско ненужному труду. Нужно всеми силами напасть на укрепление и захватить его без больших трудностей и предупредить, таким образом, врагов извне, небольшой же отряд, если нужно, послать против неприятеля, чтобы задержать быстроту их продвижения. Разумеется, план Бузы был гораздо лучше и более соответствовал и положению дел, лучшему способу военного искусства, и соединял предприимчивость с безопасностью. Но так как, вероятно, все принимали участие в преступлении, присоединившись и последовав за преступниками, то победило худшее и вредное мнение для того, чтобы немедленно последовало наказание. Против персов, наступающих из Мухиризиса, было послано не более 600 всадников. Начальствовали над ними Дабрагез и Усигард, оба варвары по происхождению, но поставленные во главе римских когорт. Все же остальные вместе с начальниками, подойдя к укреплению, немедленно принялись за дело. Придвинув машины, пытались пробить ворота и, окружив всем множеством стены, метали копья. Персы же, прикрываясь зубцами стен, всеми силами отражали их, как этого требовала обстановка, осыпая римлян камнями и удерживая внешние укрепления. Подвешивая сверху ткани и покрываясь ими, они ослабляли этим силу ударов, которые ими везде отражались. С обеих сторон сражались с величайшими воодушевлением и ожесточением. Казалось, скорее происходит битва, чем осада, настолько велико было с обеих сторон военное воодушевление и проявление военных подвигов. Одни сражались за свою жизнь, которой угрожала немалая опасность, другие же считали позором уйти без результата, раз уже произведено нападение, не взяв укрепления, не освободив Археополя от вражеского соседства.

7. В это время другой отряд персов — три тысячи хорошо обученных всадников, — выступив из Котаисия и Мухиризиса, приближался к Оногурису. Они двигались неосторожно, не ожидая никаких враждебных действий против себя. Внезапно на них наскочили Дабрагез и Усигард со своими всадниками и тотчас обратили в бегство их, расстроенных этим внезапным нападением. Когда это стало известно осаждающим крепость римлянам, они стали штурмовать с большим жаром. Со стен стащили прикрытия и без всякого порядка, во многих местах перебравшись через стены, рассеялись по укреплению, надеясь на легкий грабеж, так как внешние враги были прогнаны и никто им внутри не угрожал. Но шедшие на выручку, как скоро узнали, что не все римское войско напало на них, что только немногие, притом скорее разведчики, чем настоящие воины, внезапно издав громкий крик, бросились [на римлян]. Те, не выдержав такой перемены, перешли к обороне, а затем обратились в поспешное бегство. Персы преследовали их на близком расстоянии.