О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

«Получив достоверное известие, что Главнокомандующий выехал из Ясс, и около половины Февраля непременно будет в нашем городе, где он хотел взять роздых, и подробно осмотреть наш оружейный завод, Тульский Губернатор, Андрей Иванович Лопухин несколько дней дожидался его на границе Мценского уезда. Не забудьте, что это было в 1791 году, что Фельдмаршал ехал в Петербург в последний раз, что в том же году оставив эту столицу, он уже более в неё не возвращался. М. Н. Кречетников, хорошо зная Светлейшего, приказал на всякой случай приготовить на каждой станции все, что только могло удовлетворить прихотливый или лучше сказать причудливый вкус этого вельможи. В городе также готовились роскошные пиршества, спектакли, иллюминации и многие другие увеселения. Местное начальство оружейного завода с неутомимым рвением старалось заслужить, хотя одно слово похвалы, хотя один взгляд одобрения Главнокомандующего. Так дорого ценили тогда его милости! Туляне желали видеть Потемкина, который завладел общим вниманием и которого слава гремела по необозримой России. И самый народ, по-видимому, принимал в этой почетной встрече, наделавшей столько шуму, живейшее участие. Толпы поселян, приходившая из ближайших деревень и сел, каждое утро сбирались на Киевской улице, осаждали триумфальные ворота, еще тогда существовавшие, Дворец, в котором назначено было принять Светлейшего, и крепость с двух противоположных сторон. В это время служащие чиновники всех Присутственных Мест и Губернский Предводитель с Дворянством, в парадных кафтанах, находились в готовности по первой повестке явиться к Наместнику, чтобы представиться знаменитому сановнику. И все суетилось, готовилось, ожидало и надеялось скоро увидеть великолепного Князя Тавриды….. И он, наконец, как бы сжалившись над нашими хлопотами и неусыпною деятельностью, въехал в Тульскую Губернию. Лопухин его встретил, но Потёмкин продолжал свой путь, не останавливаясь. Таким образом, сопровождаемый Губернатором, Исправником, он проехал Малое и Большое Скуратово – станции где переменяли лошадей, – а Лопухин еще не видал Светлейшего. Замечательно, что Потемкин в тихую погоду ехал в Карете на зимнем ходу с поднятыми стеклами, в богатейшей собольей шубе, сопровождаемый Губернатором, Исправником и многочисленною свитою, между тем как Суворов, уже гораздо после, когда он был в звании фельдмаршала, переменяя лошадей в Туле, ехал в простой рогожной кибитке, в плаще из толстого сукна, подбитом только ватою, и с одним денщиком. Потемкин, лежав на атласных подушках, не хотел выйти из кареты три станции, Суворов – в дождливую осень, сырую и холодную, сидел на лавочки возле дома, где переменяли ему лошадей, и, потирая руки, говорил издрогнувшему Городничему, стоящему перед ним в одном мундире: «помилуй Бог, как тепло и даже жарко!» Какие противоположности! и в каких людях!..

Лопухин, желая удовлетворить свое любопытство видеть Потемкина, которого никогда не видал, и донести о этом свидании Наместнику, отнесся к Боуру, Адъютанту Главнокомандующего, который был ему не только знаком, но даже и обязан, как благодетелю. В Сергиевске, в шестидесяти верстах от Тулы, когда Боур вышел из кареты, где сидел вместе с Потемкиным, Лопухин просил этого Адъютанта какими-нибудь средствами представить его Светлейшему. «Хорошо, отвечал Боур, я сделаю для вас все, что могу, но за успех не ручаюсь». Сказав это, он подошел к карете…

– Вот каков Русский мороз: и без румян покраснеешь, громко говорил Боур своим товарищам, другим Адъютантам, которых иней, облепив с ног до головы, сделал несколько похожими на белых медведей. Потемкин молчал.

– Пррррр! хорошо бы теперь, знаете, перекусить чего-нибудь, да подкрепиться зеленым вином или просто водкою, сказал Боур, с намерением обратить на себя внимание Фельдмаршала.

– Кто бы отказался от таких благ подхватил один из Адъютантов, переминаясь с ноги на ногу у кареты. Потемкин молчал.

– Этак, пожалуй, чего доброго, застынешь как студень, опять начал говорить Боур.

– Ты шутишь, а нам уж не до шуток: мы смерть перезябли, заметил ему кто-то из его товарищей, Потёмкин все это слышал и, – молчал.

– Ваша Светлость, сказал Боуру, потеряв терпение, здесь приготовлен вкусный завтрак.

Потёмкин сделал какое-то движение.

– Тульские гольцы теперь только из воды, а калачи еще горячие. Право все это стоит внимания Вашей Светлости.

Поднятое стекло в карете опустилось.

– Алексинские грузди и осетровая икра заслуживают того же..

– Гм! отвечал вельможа.

– А ерши, крупные, животрепещущие, так и напрашиваются в рот….

– Ой ли? спросил Потемкин.

– Сверх того, Ваша Светлость, продолжал Боур, здесь мигом приготовят и яичницу глазунью….

– Вели отворить карету, сказал Потемкин, которого, по-видимому, соблазнило последнее блюдо Русской кухни.

И Главнокомандующий вышел из экипажа выпрямился вовсю длину своего роста; блуждающими взорами окинул своих полузамерзнувших спутников, и, обращаясь к Попову, правителю его Канцелярии, и Боуру сказал:

– Пойдем!