О вас, ребята

— А что бы вы сделали, если бы у вас появилось много-много денег? — спросил Витька-Дамочка, и его брови изогнулись, как два вопросительных знака.

— Я бы открыл зубную больницу и таскал бы всем рабочим зубы бесплатно! — ответил Тимка.

— А я бы накупил пушек и объявил бы буржуям войну! — сказал Венька.

Пеца оказался в финансовых вопросах последовательнее всех. Он по-прежнему стоял за полное уничтожение денег.

— Я бы скупил все, отменил деньги и выдавал бы людям еду и одежду по норме, как солдатам, — всем одинаково!

Эта программа заинтересовала ребят, но Пеца не стал развивать свою мысль. Махнув рукой, он резко закончил:

— Чепуха это! Никогда такого не будет! Нечего болтать! Делать надо.

* * *

Врач Блюминау, как всегда, встал в десятом часу. Горничная подала ему кофе. Он не торопясь позавтракал и, поджидая первых пациентов, принялся за утренние газеты.

Прошел час. Газеты были просмотрены и отложены в сторону, но посетители не появлялись, хотя обычно большинство больных приходило с утра.

Немного раздосадованный, врач прошел в кабинет, перебрал инструменты, заправил спиртовку и все больше и больше удивлялся: что за убыточный день!

Наконец звякнул колокольчик. Блюминау поспешил в прихожую, обрадованно потирая руки. Когда врач не был занят с больным, он открывал сам. Блюминау принял величавую, полную внутреннего достоинства позу и торжественно распахнул дверь.

На лестнице никого не было. Врач постоял секунду в той же позе, потом шагнул за порог. Никого! Пожав недоуменно плечами, он закрыл дверь и вернулся в кабинет.

Минут через десять снова раздался звонок. И в точности повторилась прежняя история.

Выдержки у врача хватило на три раза, а на четвертый он уже не принимал величественной позы. Когда зазвонил колокольчик, он бросился к двери с гневным лицом, выскочил на площадку и успел услышать доносившийся снизу топот: кто-то поспешно сбегал по лестнице.

Блюминау вызвал горничную, приказал сходить к дворнику и сказать, что кто-то хулиганит у дверей.

Горничная вернулась с листом серой бумаги.

— Барин, — сказала она, — дворник обещал принять меры, а это я сняла с вашей вывески…

Горничная протянула врачу бумагу. С одной стороны она была вымазана жеваным хлебом, а на другой виднелась надпись: «Врач не принимает».

— Это… неслыханно! — пробормотал Блюминау. — Я буду жаловаться! Я пойду к самому…

Его прервал колокольчик. Врач схватил со стола круглую палку, к которой прикреплялись свежие газеты, и ринулся к двери. Но на полдороге он одумался. Ведь это мог быть пациент! Швырнув палку обратно, Блюминау одернул пиджак и открыл дверь. Пусто!

— Ну подожди, мерзавец! — прохрипел он, на цыпочках прокрался к столу, сверкнул глазами на растерявшуюся горничную, взял палку, так же на цыпочках возвратился к двери и встал, готовый по первому звонку выбежать на лестницу и обрушиться на хулигана.

Ждать нового звонка пришлось довольно долго. Наконец врач услышал легкие шаги. Ближе… ближе… Колокольчик дернулся! Блюминау распахнул дверь и вскинул палку.

За дверью стояла женщина. Она испуганно попятилась, приподняв к лицу обе руки. Врач узнал в ней жену богатого лавочника Голубова.

— Мадам! Простите! — взмолился Блюминау. — Прошу вас, — входите! Это ужасное недоразуменье!

— Нет-нет! Не-ет! — ответила женщина и заторопилась вниз.

Доходы зубного врача пошли на убыль. Мадам Голубова рассказала всем знакомым о «сумасшедшем докторе». А ее знакомыми были почти все лавочники Невской заставы. Блюминау разом потерял значительную часть богатых пациентов.

Дворник получил от врача хорошую плату и караулил дверь его квартиры, но таинственные звонки не прекращались весь месяц. Потом пропала бронзовая табличка. Блюминау заказал новую. Тогда неизвестные злоумышленники заменили табличку совершенно такой же бронзовой дощечкой, но с другой надписью. Она провисела три дня, пока к Блюминау не явился человек, страдающий хроническим воспалением голосовых связок. Произошел неприятный разговор, после которого зубной врач спустился вниз и с ужасом прочитал на табличке: «Врач Брюлау. Ухо, горло, нос».

Врач Брюлау жил на другой улице. Оттуда и перекочевала табличка.

Блюминау больше не мог бороться с роком. Он снял новую квартиру в другом конце города и навсегда покинул Невскую заставу.

* * *

На второй операции закончилось детство Пеци и его друзей. Пеца пошел работать на завод. Приняли его учеником в кузнечный цех. Вскоре и другие ребята впервые переступили порог грязной заводской проходной.

Жизнь изменилась. По утрам дружки Пецы уже не собирались в старом пустом сарае. Заслышав басовитый требовательный гудок, они выходили на улицу и вливались в поток промасленных фуфаек и тужурок. Мальчишки по-прежнему держались вместе — стайкой доходили до проходной и стайкой же покидали завод. По вечерам, наскоро помывшись и перекусив после работы, они появлялись на набережной и важно прохаживались взад и вперед, чувствуя себя совсем взрослыми.