О вечном. Избранная лирика

Какой поэт в строфе шутливой
Не воспевал тебя, счастливый,
Веселый жаворонок мой?
Ты лучше всех певцов на ветках,
Ты лучше всех, что, сидя в клетках,
Поют и летом и зимой.

Как хороши твои рулады,

Когда, полны ночной прохлады,
В лучах зари блестят поля,
И пахарь им взрезает чрево,
И терпит эту боль без гнева,
Тебя заслушавшись, земля.

Едва разбужен ранним утром,

Росы обрызган перламутром,
Уже чирикнул ты: кви-ви!
И вот летишь, паря, взвиваясь,
В душистом воздухе купаясь,
Болтая с ветром о любви.

Иль сереньким падешь комочком

В ложбинку, в ямку под кусточком,
Чтобы яйцо снести туда,
Положишь травку иль пушинку
Иль сунешь червячка, личинку
Птенцам, глядящим из гнезда.

А я лежу в траве под ивой,

Внимая песенке счастливой,
И как сквозь сон, издалека
Мне слышен звонкий смех пастушки,
Ягнят пасущей у опушки,
Ответный голос пастушка.

И мыслю, сердцем уязвленный:

Как счастлив ты, мой друг влюбленный!
Заботам неотвязным чужд,
Не знаешь ты страстей боренья,
Красавиц гордого презренья,
Вседневных горестей и нужд.

Тебе все петь бы да резвиться,

Встречая солнце, к небу взвиться
(Чтоб весел был и человек,
Начав под песню труд прилежный),
Проститься с солнцем трелью нежной, —
Так мирный твой проходит век.

А я, в печали неизменной,

Гоним красавицей надменной,
Не знаю дня ни одного,
Когда б, доверившись обману,
Обманом не терзал я рану
Больного сердца моего.

* * *

Иные, сбросив плоть свою,
Являются в краю далеком:
Кто превращается в змею,
Кто камнем станет ненароком.

Кто — деревом, а кто — цветком,

Кто — горлицей, кто — волком в чаще,
Тот — говорливым ручейком,
А этот — ласточкой летящей.

А я зерцалом стать готов,

Чтоб ты всегда в меня глядела,
Иль превратиться в твой покров
И твоего касаться тела.

Мне б стать водою, чтоб ласкать

Волной дрожащей стан пригожий,
А может быть, духами стать,
Впитаться этой нежной кожей.

Мне б лентой стать, чтобы обвить

Вот эти перси молодые,
Я мог бы ожерельем быть
Вокруг твоей точеной выи.

Я был бы всем, я стать не прочь

Твоих прекрасных губ кораллом,
Чтоб в поцелуях день и ночь
К ним прикасаться цветом алым.

* * *

Ax, если б смерть могли купить
И дни продлить могли мы златом,
Так был бы смысл и жизнь убить
На то, чтоб сделаться богатым, —

Чтоб жизнь была с судьбой в ладу,

Тянула время, как хотела,
И чтобы смерть, пускай за мзду,
Не уносила дух из тела.

Но ведь не та у денег стать,

Чтоб нам хоть час да натянули,
Так что за толк нагромождать
Подобный хлам в своем бауле?

Нет, лучше книга, мой Жамен,

Чем пустозвонная монета.
Из книг, превозмогая тлен,
Встает вторая жизнь поэта.

* * *