О вере и душе

Но брату Иерониму удалось совладать со своими эмоциями.

Тогда, закрепляя свой успех, Чейт добавил:

– На будущее имейте в виду, брат Иероним, что на языке гудосов «душа» звучит как «ва-стук»!

– Ва-стук! – Брат Иероним сделал два шага назад и, чтобы не упасть, привалился спиной к стене. – Ва-стук! – снова произнес он, словно выплевывая изо рта какую-то гадость. – Ва-стук! При чем здесь ЭТО?!

Чейт, признаться, был несколько смущен тем, что простое слово так поразило чудаковатого монаха.

– При том, – несколько неуверенно ответил он, – что, когда гудосы выяснили, что Священное писание помогает в излечении ва-стук, то есть души, то они тут же расхватали у меня все книги.

Брат Иероним завыл, как смертельно раненный волк, упал на колени и, обхватив голову руками, несколько раз с силой стукнулся лбом о пол.

– Горе нам! – истошно завопил он. – Горе всем нам, грешным!

Чейт и отец Спиридон одновременно вскочили на ноги.

Чейт хотел было броситься к монаху, но его опередил властный голос священнослужителя:

– Брат Иероним! Прекрати юродствовать и внятно объясни мне, в чем дело!

– В чем дело? – Монах приподнял от пола заплаканное лицо. – Дело в том, что на языке гудосов слово «ва-стук» означает вовсе не душу, а половую потенцию! Теперь представьте себе, КАК и ДЛЯ ЧЕГО используют они Священное писание.

Отец Спиридон упал в кресло. Если бы глаза его обладали способностью метать молнии, то Чейт уже был бы превращен в горстку пепла. А брат Иероним смотрел на него так, словно готов был зубами вцепиться ему в глотку.

– Послушайте, а почему бы вам не заняться лечением половых расстройств, – пытаясь как-то сгладить возникшую неловкость, предложил Чейт. – Если на гудосов это подействовало…

– Убирайся! – заорал на Чейта отец Спиридон.

Кредитка находилась у Чейта в кармане, а больше ему ничего не было нужно от святых отцов. Теперь путь его лежал на пересадочную станцию Ду-Боп, где его ожидал собственный корабль, а значит, и возможность начать собственное, не зависящее ни от кого дело.

Из всей этой истории Чейт сделал для себя единственный вывод: чужая душа – потемки.