О Викторе Некрасове

Взлёт мысли. Гнёт судьбы. Попойка.
И стыд. И жизнь плечом к плечу.
— Куда летишь ты, птица-тройка?
— К едрёной матери лечу…
И смех — то ль гордый, то ли горький —
Летит, хоть мы не в ней сейчас.
А над Владимирскою горкой
Закаты те же, что при нас.
И тот же цвет. И люди даже,
И тень всё та же — как в лесу.
И чьё-то детство видит так же
Трамвай игрушечный внизу.
А тройка скачет, скоро ухнет —
То ль в топь, то ль в чьи-то города.
А на московских светлых кухнях
Остры беседы, как всегда.
Взлёт мысли, боль тщеты… Могу ли
Забыть?.. А тройка влезла в грязь.
И гибнут мальчики в Кабуле,
На ней к той цели донесясь.
К той матери… А в спорах — вечность.
А тройка прёт, хоть нет пути,
И лишь дурная бесконечность
Пред ней зияет впереди.
А мы с неё свалились, Вика,
В безвинность, смыслу вопреки.
…Что ж, мы и впрямь той тройки дикой
Теперь давно не седоки.
И можно жить. И верить стойко,
Что всё! — мы люди стран иных…
Но эти мальчики!.. Но тройка!..
Но боль и стыд… Что мы без них?
А мы сидим и зависть прячем
К усталым сверстникам своим.
Летят! Пускай к чертям собачьим!
А мы и к чёрту не летим.
И, давней нежностью пылая
К столь долгой юности твоей,
Я одного тебе желаю
В твой заграничный юбилей,
Лишь одного, коль ты позволишь:
Не громкой славы новый круг,
Не денег даже… А того лишь,
Чтоб оказалось как-то вдруг,
Что с тройкой всё не так уж скверно,
Что в жизни всё наоборот,
Что я с отчаянья неверно
Отобразил её полёт.

Бостон, 1986

Корнилов Владимир Памяти В. Некрасова

I

Вика, как тебе в Париже?
Вечный «с тросточкой пижон»,
Всё равно родней и ближе
Ты мне всех за рубежом.

Вика, Виктор мой Платоныч,

Изведясь, изматерясь,
Я ловлю тебя за полночь.
Да и то не всякий раз.

Голос твой, в заглушку встроясь,

Лезет из тартарары…
Вика, Вика, честь и совесть
Послелагерной поры.

Не сажали, но грозили,

Но хватали за бока…
Эх, история России,
Сумасбродная река.

И тебя, сама не рада,

Протащила ни за грош
От окопов Сталинграда
Аж куда не разберешь…

1983.

II

Ты любил свой город Киев
До тверезых слёз,
А потом его покинул,
Не хотел — пришлось.

Не одно промчалось лето

В спешке, в маяте,
И всё время был ты где-то,
А теперь — нигде…

Стройный, ладный и поджарый,

Еле седоват,
Не болезненный, не старый
И за шестьдесят.

Забулдыга и усатик,

На закате дня
Ты не выйдешь на Крещатик
Повстречать меня.

Москва, 1987

Лазарев Лазарь Из огня…

До начала лекции оставалось минут тридцать, но все-таки я — жаль было терять зря время — пошел в факультетскую читалку. Как правило, мы, вернувшись с войны (те немногие ребята, что учились тогда — было это в конце сорок шестого года — на филфаке, сплошь состоявшем из девушек, почти все были фронтовиками), стали прилежными, усердными студентами, упорно грызли гранит науки…

У входа в читалку я столкнулся с Колей Непомнящим.

— Слушай, — остановил он меня, — ты в «Знамени» читал «Сталинград»?