О военном искусстве. Сочинения исторические и политические

Если венецианцы действовали из страха, как бы кто-нибудь из граждан Венеции не стал тираном, это был страх легкомысленный: ведь помимо доводов, уже приводившихся мной по этому поводу, надо сказать, что если никто из начальников их флота никогда не становился тираном этого морского города, то исполнить подобный замысел, опираясь на сухопутные войска, было бы еще неизмеримо труднее. Все это должно вам показать, что тирана создает не свое войско, подчиненное своему же гражданину, а дурные законы и плохое управление; именно оно навлекает на город тиранию. При хорошем управлении бояться своего войска нечего. Таким образом, Венеция поступила неосмотрительно, и это решение стоило ей потери большой доли ее славы и счастья.

Что касается ошибки короля Франции, который не приучает свой народ к войне, то ваши знатоки напрасно ссылаются на него как на пример: каждый беспристрастный человек признает, что это самый большой недостаток французской монархии и что это упущение — главная причина ее слабости.

Однако я слишком распространился и, может быть, отошел от своего предмета. Я хотел ответить вам и доказать, что нельзя опираться ни на какое оружие, кроме своего; собственная же военная сила создается только путем отбора; только так можно образовать войско и утвердить военную дисциплину. Если бы вы изучали установления первых римских царей, и особенно Сервия Туллия, вы бы увидели, что деление на классы представляет не что иное, как всеобщее вооружение народа, дававшее возможность немедленно собрать войско для защиты города.

Вернемся, однако, к вопросу о выборе солдат. Я снова скажу, что, если бы мне пришлось пополнять войско уже существующее, я брал бы семнадцатилетних юношей; если бы я создавал новое войско, я призывал бы людей всех возрастов — от семнадцати до сорока, чтобы можно было сейчас же пустить их в дело.

Козимо. Обращали ли бы вы при этом выборе внимание на их ремесло?

Фабрицио. Военные писатели проводят это различие, так как они не советуют брать в солдаты птицеловов, рыбаков, поваров, а также людей, промыслы коих бесчестны или состоят только в том, чтобы увеселять других; наоборот, они настаивают на призыве прежде всего земледельцев, а затем слесарей, кузнецов, плотников, мясников, охотников и тому подобных. Я же обращал бы мало внимания на эти различия, поскольку надо было бы заключать о доброкачественности человека по его ремеслу, но я бы очень считался с ними, поскольку они показывают, каким образом можно с большей пользой применять различные способности людей.

По этой же причине крестьяне, привыкшие обрабатывать землю, предпочтительнее кого бы то ни было другого, ибо из всех существующих это ремесло применимо в войске лучше всего. Затем идут слесари, плотники, кузнецы, каменщики, которых в войске должно быть много; ремесло их часто может пригодиться, и очень хорошо иметь в войске солдат, от которых бывает двойная польза.

Козимо. Как распознать людей, годных или негодных для военного дела?

Фабрицио. Я буду говорить сейчас о выборе солдат для образования нового войска, но при этом мне отчасти придется сказать и о том, как отбирать людей для пополнения войска уже действующего. Выбирая солдата, ты познаешь его годность или по опыту, когда он совершил какой-нибудь подвиг, или по предположению. Не может быть доказательств военной доблести у людей, отбираемых впервые и никогда еще не служивших; поэтому в новых милициях эти доказательства встречаются редко или отсутствуют совсем.

Если нельзя судить по опыту, судите по предположению, т. е. по возрасту, ремеслу и виду солдата. О первых двух признаках я уже говорил, остается сказать о третьем. Многие, как Пирр, требуют, чтобы солдат был высокого роста; другие, как Цезарь, обращали внимание только на физическую силу. Эта сила тела и духа выражается в сложении и облике. Писатели отмечают, что у солдата должны быть живые и веселые глаза, крепкая шея, широкая грудь, мускулистые руки, длинные пальцы, втянутый живот, полные бедра, худые ноги; такой человек всегда будет ловок и силен — два качества, которые в солдате ценятся выше всего.

Особенное внимание надо обращать на нравственность: солдат должен быть честен и совестлив; если этого нет, он становится орудием беспорядка и началом разврата, ибо никто не поверит, что дурное воспитание может создать в человеке хотя бы крупицу достохвального воинского мужества.

Значение такого выбора солдата огромно; и, чтобы это стало вам понятнее, я считаю нелишним и даже необходимым рассказать о том, каких правил держались при отборе легионов вступающие в должность римские консулы. Благодаря беспрестанным войнам старые солдаты являлись к отбору вперемешку с новичками, и консулы могли судить об одних по опыту, а о других — по догадке. Надо заметить, что при выборе солдата имеется в виду или сейчас же послать его в бой, или обучить его немедленно, но пустить в дело позднее.