О войнах

Милитаризм и церковь совместно пронизывали культуру. Транснациональные рыцарские идеалы сопрягали героическую доблесть в насилии с честью, благочестием, сознанием обязанностей по рангу, учтивостью по отношению к дамам, защитой бедных. Это касалось только тех, кто имел благородную кровь, то есть аристократическое происхождение и обладал предполагаемым благородством духа. Придворная литература повествовала о рыцарском поведении рыцарей короля Артура, героев Валгаллы, паладинов Карла Великого, хотя в ней фигурировали и более поздние воины, такие как Оттон Великий, Ричард Львиное Сердце, Бертран дю Гесклен, Эль Сид. Культура была более религиозной, чем в средневековом Китае или Японии. Рыцарская идеология не была трансцендентной, поскольку все умели отличать романтические мифы от реальности войны, но она играла имманентную роль, укрепляя солидарность правящего класса. Война также была пронизана эстетическими элементами, по крайней мере, среди высших классов. Рыцари были красиво одеты, их поведение было достойным и джентльменским. Духовные лица часто критиковали реальное поведение рыцарей, а литература носила нормативный характер: рыцари должны поступать так-то и так-то, но часто они этого не делают, и это противоречие воплотил в себе сэр Томас Мэлори, автор "Морта д'Артура", который писал свой шедевр во время тюремного заключения за насилие, вымогательство и изнасилование. Мэлори изображает Галахада единственным рыцарем, способным обрести Святой Грааль, поскольку он чист, абсолютно безгрешен, в отличие от Гавейна, Ланселота и Персеваля, которым не удается достичь этого недостижимого образца совершенства, несмотря на рыцарское поведение. Чистая добродетель не для этого мира.

Существовало три предполагаемых источника порядка: церковь, князья и рыцари. Духовенство считало себя олицетворением религии, образованности и мира. Князь считал своим божественным долгом устанавливать порядок и справедливость, защищать королевство и побеждать врагов. Но для этого требовались и рыцари-силовики, которые "яростно гордились своей независимостью, ликовали своим правом на насилие и умением его применять". Такая институционализированная идеология побуждала молодых людей, особенно младших сыновей и бастардов, вступать в агрессивные авантюры, движимые жадностью к земле, богатству и крепостным, а также стремлением к чести и славе. Как и в Риме, успешный милитаризм в каждом поколении переходил в следующее. В любом случае правители жили за счет излишков, силой вымогаемых их дружинами у крестьянства.

 

Средневековая война

К концу XI в. на бывших землях Франкской империи существовали государства разного типа, вокруг которых располагалась периферия из более слабых государств, племен и самоуправляющихся общин. Многие из них определялись как terra nullius - ничья земля, созревшая для захвата. Правители ядра могли завоевывать, порабощать и колонизировать периферию, предлагая земли и добычу сопровождающим их рыцарям, земледельцам, ремесленникам и торговцам, что напоминало раннюю историю Китая, за исключением того, что здесь священники также завоевывали богатства и души, обеспечивая некую нормативную солидарность западного христианства. Младшие сыновья и бастарды, лишенные наследства, были представлены в избытке. Обещание земли с крепостными в недавно заселенном регионе, где отсутствовали жесткие статусные различия, было сильным материальным стимулом.

После падения Рима четыре источника социальной власти оказались не связанными друг с другом. Политическая власть принадлежала князьям, но ее было не так много. Они уступили значительную часть военной власти своим вассалам. Идеологическая власть была монополизирована церковью, а экономическая власть была децентрализована и распределялась между феодалами и горожанами. К 1000 году Западная Европа представляла собой то, что я назвал в первом томе книги "Источники социальной власти" "многоакефальной федерацией", состоящей из этих сложных интерактивных сетей.