О войнах

Иван Аррегин-Тофт говорит, что колониальные державы часто прибегали к "варварству" для подавления врагов, которых они считали "менее цивилизованными" - например, массовые убийства и пытки французов в Алжире и британцев в Кении. Сегодня некоторые западные спецподразделения действительно сражаются свирепо, и пытки не являются чем-то неизвестным, но в целом "они" ведут свирепую войну, а "мы" - более бездушную, что является аспектом асимметричной войны. Мечи и копья позволяли наносить удары по телу другого. Это требует свирепости, которая ценилась как социальная черта. Турниры, поединки, стрельба из лука и бой на четвертьстолбах готовили средневековых людей к физическому бою. Спокойствие и техническая грамотность вытеснили свирепость как важнейший воинский навык. Самым смертоносным оружием теперь владеют люди, которые никогда не видят убитого ими врага, что порождает безразличие к далекой смерти. Это особенно характерно для Второй мировой войны, когда бомбардировки Дрездена и Токио, преднамеренно направленные против мирного населения, не рассматривались союзниками как зверства. Мы видим злодеяния наших врагов, а не свои. Наше отношение к этому вопросу в 1945 г. выразилось в обыденных словах Уильяма Стерлинга Парсонса, командира корабля "Энола Гей" сразу после того, как он сбросил первую атомную бомбу на Хиросиму: "Результаты однозначно успешны во всех отношениях. Видимый эффект превосходит все испытания. Условия в самолете после доставки нормальные". В этой записи нет никаких эмоций, только удовлетворение от работы. Штурман Парсонса, Тед ван Кирк, утверждал, что, "закончив задание, перекусил, выпил несколько бутылок пива, лег спать и не потерял ни одной ночи сна из-за бомбы за 40 лет". Современные беспилотники даже избавляют от необходимости путешествовать во время бомбежки.

Как отмечают Пинкер, Мюллер, Гольдштейн и Гат, западные люди содрогаются при виде пыток, изнасилований и отрезания частей тела. Мы содрогаемся от жестокости "тело на тело", но не от наших собственных дальних убийств. Мы стараемся их не видеть. Мы предпочитаем не заходить на скотобойню и не видеть, как калечат животных. Мы предпочитаем не видеть пыток и можем закрыть на них глаза, если это делает наша сторона. Мы не обязаны видеть все эти зрелища. Но мы по-прежнему едим мясо, мы по-прежнему ведем войну с помощью ракет и беспилотников, Америка по-прежнему может тайно пытать предполагаемых врагов, а некоторые ее союзники, безусловно, это делают. Мы ужасаемся обезглавливанию мирных жителей, которое совершает "Исламское государство", но не бессердечному убийству мирных жителей нашими ВВС. Среди "пилотов" беспилотников враг виден только через спутниковые изображения на экранах компьютеров. Сотрудники беспилотников следуют тщательно разработанным сценариям относительно адекватности получаемой ими информации. Только убедившись в этом, они выпускают оружие своих беспилотников. Они не проявляют страсти, и идеология не движет их решениями, кроме убежденности в том, что те, кого называют террористами, могут быть убиты на законных основаниях. ИГИЛ сознательно выбирает в качестве мишеней отдельных людей и группы, как гражданских, так и комбатантов, и с гордостью демонстрирует видеозаписи обезглавливания пленных. США и их союзники не выбирают гражданских лиц в качестве мишеней, однако точность бомбардировок зависит от сбора разведданных на местах, а их качество бывает разным. Бомбардировки не всегда могут быть направлены на нужную цель. Ракеты и бомбы, сбрасываемые самолетами и беспилотниками, неизбежно убивают мирных жителей: их принимают за террористов, они находятся рядом с террористами или являются частью свадебной вечеринки, больницы или школы, которые разведка ошибочно воспринимает как сборище террористов. Американские военные признают, что убивают очень мало гражданских лиц, потому что признание большего количества может вызвать отторжение у американцев, что является здоровым признаком того, что американцы считают неприемлемыми эксцессы войны. Но это не утешает мирных жителей, попавших под прицел американских или российских мишеней, и приводит к серьезному занижению числа жертв среди мирного населения в ходе последних войн.

 

Интернационализация гражданских войн