О воле в природе

Ненависть к Канту, ненависть ко мне, ненависть к истине — все это in majorem Dei gloriam⁰²⁰ одушевляет этих нахлебников философии. Кто не видит, что университетская философия стала антагонистом подлинной и серьезной философии, препятствовать успехам которой ей надлежит. Ибо философия, заслуживающая этого наименования, является чистым служением истине, поэтому высшим стремлением человечества, и в качестве таковой не может быть ремеслом. И меньше всего для ее местопребывания пригодны университеты, где наивысшим считается теологический факультет, где все проблемы, следовательно, уже раз навсегда решены еще до того, как ими займется философия. Со схоластикой, от которой происходит университетская философия, дело обстояло иначе. Она заведомо была ancilla theologiae⁰²¹ , и там слово соответствовало делу. Нынешняя же университетская философия отрицает, что она играет эту роль, и претендует на самостоятельность исследования: и все–таки она — лишь замаскированная ancilla и так же, как та, предназначена служить теологии. А тем самым университетская философия на словах как будто пособница, в действительности же противница серьезной и искренне проводимой философии. Поэтому я давно* уже сказал, что для философии будет плодотворно, если она перестанет быть университетской наукой; и если тогда я еще считал, что, наряду с логикой, которая необходимо входит в университетское преподавание, можно было бы прочесть также краткий, очень сжатый курс истории философии, то отказаться от этой опрометчивой уступки меня заставило открытие, с которым познакомил нас в Геттингенских научных записках от 1 января 1853, с. 8 Ordinarius loci⁰²² (автор толстых томов по истории философии): «Совершенно очевидно, что учение Канта представляет собой обыкновенный теизм, который дал очень мало или вообще ничего для преобразования распространенных мнений о Боге и его отношении к миру». Если дело обстоит таким образом, то университеты, как я полагаю, нельзя считать подходящим местом и для истории философии. Там неограниченно господствует предвзятое намерение. Впрочем, мне уже давно казалось, что история философии преподносится в университетах в том же духе и с тем же grano salis⁰²³ , как сама философия; и понадобился лишь толчок, чтобы это предположение превратилось в уверенность. Поэтому мое пожелание состоит в том, чтобы философия вместе с ее историей была изъята из программы лекций, ибо я хочу быть уверенным в том, что она спасена от надворных советников. Однако при этом в мои намерения отнюдь не входит лишить профессоров философии их полезной деятельности в университетах. Напротив, я хочу, чтобы их подняли в ранге на три почетных ступени выше и перевели на высший факультет в качестве профессоров теологии. В сущности, они уже давно таковы и достаточно долго служили в этом качестве добровольно.

*«Парерги», т. 1, с. 185—187.

Юношам же я со всей искренностью и доброжелательностью советую не тратить время на кафедральную философию, а вместо этого изучать труды Канта, а также мои. В них они найдут нечто серьезное, это я им обещаю, в их головы придет свет и порядок в той мере, в какой они способны их воспринять. Неразумно толпиться вокруг жалкого догорающего ночника, когда вам предлагают сияющие факелы; и тем более не следует гнаться за блуждающими огоньками. И прежде всего, мои жаждущие истины юноши, не слушайте рассказов надворных советников о том, что содержится в «Критике чистого разума», а читайте ее сами. Там вы найдете совсем не то, что считают нужным вам знать. Вообще в наше время уделяют слишком много времени истории философии, ведь она уже по самой своей природе направлена на то, чтобы поставить знание на место мышления; теперь же историей философии занимаются преднамеренно, чтобы свести философию к ее истории. В действительности же совсем не необходимо и даже не очень плодотворно приобретать поверхностное и частичное знание учений всех философов на протяжении двух с половиной тысячелетий, а большего история философии, даже добросовестно изложенная, не дает. С философами знакомятся только по их трудам, а не по искаженному образу их учений, сложившемуся в голове обывателя⁰²⁴ . Но необходимо, чтобы посредством какой–либо философии было упорядочено мышление и вместе с тем обретена способность действительно непредвзято взирать на мир. Нам по времени и по языку наиболее близка философия Канта, и к тому же она такова, что по сравнению с ней все предшествующие ей поверхностны. Поэтому ее, без всякого сомнения, следует предпочесть другим.

Однако я вижу, что сведения об ускользнувшем Каспаре Гаузере уже распространились среди профессоров философии, ибо некоторые уже высказали все, что у них на душе, ядовито и желчно понося меня в разных журналах и прибегая там, где недостает остроумия, ко лжи⁰²⁵ . Но я не жалуюсь, так как причина этого меня радует, а действие забавляет, служа иллюстрацией к стиху Гете:

Шпиц из конюшни все бежит

За нами в увлеченьи.

Но громкий лай его гласит

О нашем лишь движеньи⁰²⁶.

Франкфурт на Майне, август 1854